Это было больше, чем она рассчитывала после вчерашнего вечера.
— Да, конечно, — быстро согласилась она.
Он улыбнулся ей.
— Плохой сон кончился? — но прежде, чем она успела ответить, примчалась Лори, на ходу засовывая руки в рукава пальто.
— По крайней мере, это даст мне возможность познакомиться с моей дочерью, — сказал Джером, все еще улыбаясь Марсии.
Затем они вместе вышли. Лори даже не подумала пригласить мать пойти вместе с ними. Марсия пыталась обрадоваться этому новому интересу Джерома к Лори. Она старалась убедить себя в том, что не стоит обращать внимания на такие пустяки, ведь у нее и без того достаточно оснований для беспокойства.
Марсия не могла забыть слов Джерома о лаборатории, которую захватили пауки и мыши, его признания, что он больше не бывает там регулярно. Эта сторона дела беспокоила ее, поскольку касалась не только ее.
Джером Тальбот был человеком, с которым считались в мире науки. Она часто слышала, как о нем с уважением отзывались друзья ее отца, и она прекрасно знала, что он был явлением в науке. Теперь, по его собственной воле, о нем забыли. Забыли не потому, что его постигла неудача, а из-за того, что у него не было желания работать. На родине на него могли бы оказать некоторое давление, поскольку страна не могла себе позволить терять таких людей, как Джером. А здесь они не могли до него добраться и, видимо, перестали пытаться.
Дни шли, камелии распустились и отцвели, деревья развернули зеленые знамена весны. Воздух стал заметно теплее, и скоро должны были распуститься цветы. Марсия решила искать утешения в красоте распускающейся природы и отдала свое сердце Японии, как многие сделали до нее.
На самом южном острове Кушу вишни уже цвели, и весна медленно продвигалась на север по японским островам. Были дни, когда можно было открыть окна и двери, потому что на улице было теплее, чем в доме, и японские дома стояли с открытыми в сад дверями.
В эти первые дни апреля Лори была удивительно оживленной. Джером часто брал ее с собой и, казалось, что дружба между ними крепнет. Однако Марсия видела, что в дочери появилась какая-то нервозность, и это ее беспокоило.
Однажды после полудня Марсия искала Лори, звала ее, та не откликалась. Ребенка не было ни в нижних комнатах, ни в саду, и Марсия поднялась наверх, чтобы посмотреть оттуда, нет ли ее на другой половине сада. И вдруг она обнаружила Лори на верхней галерее.
Дочь, скрючившись, сидела в углу, позади нее виднелась открытая раздвижная дверь. Лори, однако, не теряла времени на то, чтобы оглядеться. По ее щекам бежали слезы, и она держала в руках нечто такое, что было причиной ее слез.
— Что-то случилось? — мягко спросила Марсия. — Тебя что-то беспокоит?
Увидев мать, Лори вскочила на ноги и спрятала руки за спину. Слезы на щеках высохли, и она смотрела почти вызывающе. Поскольку строптивость не была характерна для Лори, Марсия была потрясена.
— Что такое? — воскликнула она. — Что-то неладно?
Резким движением Лори вытащила руку из-за спины и зашвырнула что-то далеко в сад. Небольшой темный предмет пролетел над кустами, сквозь деревья и исчез в дальней части сада. Девочка вызывающе смотрела на мать.
— Что это было? Что ты выбросила? — спросила Марсия, подавляя собственное чувство тревоги.
— Ничего, — сказала Лори, избегая глаз матери.
Марсия протянула дочери руку.
— Это неважно, что ты не хочешь мне сказать. Но я не смогу тебе помочь, если ты мне не расскажешь.
Лори так резко покачала головой, что косички взметнулись над ее плечами.
— Ничего особенного, — ответила она и выскользнула, чтобы первой сбежать вниз.
Лори избегала ее, чего никогда не делала прежде, и Марсия пыталась убедить себя в том, что это просто признак взросления, что у всех матерей те же проблемы, но тем же вечером, когда Лори пошла с отцом на прогулку, Марсия поспешила в сад. Но кустарник был густым, и она не нашла ничего такого, что могла выбросить Лори.
С приходом весны изящество и красота сада раскрывались все больше и больше, дни становились все теплее.
Марсия начала получать особое удовольствие от чтения в саду. При этом она не чувствовала одиночества: как бы она ни была обеспокоена, сад всегда улучшал ее настроение и доставлял ей тихую радость.
Там не было цветочных клумб.
В соответствии со временем года цветы появлялись то на кустах, то на деревьях. Маленьким сосенкам возле каменного фонаря специально придавали форму, чтобы они смогли стать завершением картины. От дома до пруда с рыбками вилась тропинка из отдельных неплотно уложенных камней, и форма этой тропинки когда-то была выбрана с любовью. Арка красного лакированного мостика над прудом усиливала приятное ощущение равновесия во всей картине. Повсюду зеленая трава и коричневая земля контрастировали самым эффектным образом. Только бамбуковый забор грубо нарушал гармонию сада. Но Марсия могла отвернуться от него и наслаждаться остальной частью картины.