Последовавший за этим скрип должно было считать смехом.
Мне до крика хотелось сказать ему какую-то гадость. Но на ум ничего путного не приходило. Поэтому, круто развернувшись, молча выскочил из Святилища.
Лия, совершенно окоченевшая от холода, поджидала меня за дверью.
-- У тебя меч Азаиса! -- словно не веря своим глазам, прошептала она. - А говорили, что утерян.
-- Значит, не утерян. Пошли отсюда. Простудишься, будешь кашлять и пускать сопли.
Она недовольно передернула плечами, но в комнату провела. После чего, обо мне надолго забыли. Я успел поспать, доесть персики, еще подремать.
В голову лезли разные мысли. "А может, в самом деле, не заморачиваться бредовыми идеями престолонаследования в Гиперионе, а дать деру с деньгами? Тихонько где-нибудь пристроиться". В тот же миг я взвыл от дикой боли, такое впечатление, что ненароком проглотил горящие угли. Глаза выкатились из орбит, на губах выступила пена.
-- Никуда не побегу! Сделаю, что обещал! -- завопил я не своим голосом.
Сразу стало легче, а из глаз потекли слезы.
"Так вот какая она, клятва на крови. Чертов "Буратино" все-таки посадил на цепь". Устроившись поудобней на лежанке, вперился в потолок, рассматривая трещину неровной полоской, бегущую в угол. На меня вдруг нахлынуло понимание того, что все это когда-то уже было: я вот так же лежал со слезами на глазах и рассматривал точно такую же трещину. Давным-давно, в другой жизни. А ведь было! Да! Вот оно! Выскальзывающие миражем воспоминания...
Тогда тоже был меч, правда, деревянный. А еще лук и стрелы. Мы с Жекой сбежали с уроков и поехали в лес к реке. Там из лозы сделали лук, стрелы, деревянные мечи, и пошли с их помощью освобождать из плена страшного колдуна красавицу принцессу. Наступали, отбивались, стреляли из луков по злобным горгульям (воронам, гнездившимся в лесу), жарили на костре оленину ("Любительскую колбасу" из приготовленных матушкой в школу бутербродов). И, конечно же, освободили юную красавицу. Да, все это было. Домой возвратились затемно, замерзшие, голодные с мокрыми ногами.
Тогда я впервые увидел, как плачет мама, а отец взялся за ремень. Единственный раз! Я стойко выдержал наказание, а потом лежа на кровати ревел. Как мне казалось, со слезами на глазах, созерцал трещину на потолке и размышлял о превратностях судьбы.
А вообще-то, меня любили, берегли и баловали. Даже слишком. Мама сочиняла для меня песенки и стишки. Некоторые помню до сих пор.
На зелененький лужок,
Выпал беленький снежок.
И лужочек побелел,
Будто зайчик травку съел.
Что со стариками теперь будет? Переживут ли мое исчезновение? Может, все-таки стоило остаться? Обратится к врачам, психологам. Да что теперь говорить...
Занавеска на двери шевельнулась, отошла в сторону.
В комнату вошли похожие на переодетых старшеклассниц служанки с подносами в руках. Не поднимая глаз, поставили их на стол и безмолвно удалились. Запахло жареным мясом, сыром, специями, кислым вином и фруктами.
Я почувствовал, насколько сильно проголодался. Жаль, что ужинать придется в одиночестве. Но тут вся в серебристом сиянии, словно полная Луна на небе "взошла" принцесса Изира. В жемчужной парандже и плаще до пят она казалась сказочным призрачным видением. Сделав несколько шагов, остановилась. Словно солдат при виде генерала я вскочил с ложа.
-- Мадам, -- пролепетал совершенно не к месту.
-- Лексий! Если ты поможешь отомстить и вернешь мне законный трон, тебя ждет великая награда и честь, -- произнесла неожиданная гостья.
Она сделала неуловимое движение, и сверкающий серебром плащ упал с ее плеч. Сказать, что Изида была хороша, значит, ничего не сказать. Великолепна! Ослепительна! Неотразима! Казалось, от нее исходит лунный свет. Видимо не только глаза, но и тело даровали ей боги. Шею, плечи, грудь, руки, живот, лоно, бедра, ноги -- все сваял гениальный скульптор. А боги вложили в этот шедевр душу. Хотя относительно души я, наверное, поторопился. Под упругой грудью, подчеркивая смуглую бархатистость кожи, сияла полная Луна. Не татуаж и не рисунок. Не похоже и на наклейку. Чудеса, да и только!
"Не верь ей! "подал" голос Изир. -- Продаст не раздумывая, весьма ядовитая гадина".
"Да все я понимаю! -- ответил ему мысленно. -- Старо, как мир. Политика кнута и пряника. Но "пряник-то уж больно хорош. Интересно, что она собирается дальше делать?"
-- Светлейшая, это великая честь...
-- Исполни обещанное и я стану твоей. Править Геперионом будем вместе. А пока тебе придется довольствоваться Лией. Она отправится с тобой. -- Заявила принцесса.
Тут же в комнату, словно по вызову, вошла Лия, подняла лежащую на полу накидку и, набросив Светлейшей на плечи, проводила ее до двери. Вернувшись к столу, глянула на меня тоскливым взглядом. Ее карие глаза туманила поволока печали. Казалось, вот-вот из них брызнут слезы.
Перспектива предстоящего путешествия ее явно не радовала. Черные, как смоль волосы, скрепленные золотой заколкой, открывали изящную смуглую шею и плечи. Красотой она нисколько не уступала принцессе. Привычный уже запах мускатного ореха щекотал ноздри. Хотя сегодня Лия была одета в скромный удлиненный бирюзовый сарафан, мне не составляло большого труда представить ее совершенно нагой. Но в данный момент, это было не к месту...
-- Присаживайся. Давай поужинаем вместе.
-- Я не голодна, геле.
-- Ты все же присядь! Нам есть о чем поговорить!
Но, похоже, делать этого, она не собиралась. Пришлось заглянуть сквозь карие озерца, туда, где "бил" источник жизненной силы, чуть-чуть к нему прикоснуться.
-- Садись! Съешь что-нибудь, и рассказывай. Нет! Рассказывай все, все с самого начала.
Лия, словно сомнамбула присела рядом, протянула смуглую руку к блюду, отломила кусочек местной кислой брынзы, отправила в рот. Проглотила, почти не пережевывая. Я тоже отправил в рот пару кусочков, но вкуса еды не ощущал, внимательно слушая девушку.
-- Никогда не думала, что так просто, так просто Изида пошлет меня на верную смерть... и не только меня. Думала, что я для нее что-то значу... Больше пятнадцати лет вместе. Мой отец Геон был сотником личной охраны Азаиса. Один из немногих, кто не предал в ту страшную ночь. Сражался и погиб как герой.
По щекам девушки текли слезы.
-- Галахтион и Мерил вырезали во дворце всех. Стоял жуткий вой: женские вопли, предсмертные крики умирающих, плач детей слились воедино. По белому мрамору ручьями текла кровь. Как страшно... До сих пор вижу в кошмарах кровавый огонь факелов, копоть, и смерть вокруг. Смерть, смерть, смерть. А потом пожар, удушающий смрад... Мы с Изидой спрятались в малюсенькой нише за статуей Атланта, поэтому и уцелели. На следующий день, когда нас нашли, то не стали убивать. Изиду забрал Галахтион. Потом ослепленную, почти мертвую бросили в каморку, а мне велели за ней присматривать. Кормила, поила, ухаживала, как могла. Думала, умрет. Так бы и случилось, но вступились боги.
-- Какие боги? Как это было?
-- Спустя неделю она исчезла. Вернулась с зеркальными глазами и желанием жить. Нас перевезли в этот дворец, ранее принадлежавший ее матери, заменили прислугу и оставили в покое. Во всяком случае, так казалось.
Лия замолчала. Задумалась. Взяла еще кусочек сыра.
-- Ты сама видела богов?
-- Атлантов? Один раз, мельком. Они не очень жалуют людей. Лучше их не видеть.
-- А как же Изида?
-- Не знаю. Она никогда не рассказывала. Да я, если честно, и не спрашивала.
-- И что же было дальше?