"Поэтому и в очках, -- шепнул Изир. -- Вальдерон далеко не дурак. Опасается твоего сглаза".
-- Все, кроме Лексия, сюда!
Гипербореец указал на открывшийся проем. Заглянув в него, я увидел сидящих на пластиковых лавках хмурых воинов в тогах, плащах и сандалиях.
Наверное, бойцы моей ударной десятки. С ними-то я и должен "свернуть горы", то бишь устроить государственный переворот! "Не хило, блин! Ох, не хило!"
Еще немного пройдя по коридору, увидел еще одну открытую дверь: теперь уже моя очередь. Охрана осталась за спиной.
Внимательно огляделся: просторная каюта, светящийся молочный потолок, стена напротив входа представляет собой монитор, на экране которого медленно вращается зависшая в пустоте Земля. Контуры континентов не совсем привычные. Угадываются Евразия, Африка, Индия. Австралия иной формы и не на том месте. Антарктида заметно меньше и без ледяного покрова. Хотя все кроме последней весьма субъективно.
У другой стены стоит шкаф под потолок цвета слоновой кости, украшенный золотым орнаментом. За стеклом видны книги в золоченых переплетах. Напротив шкафа мягкий диван и столик из малахита. На нем в хрустальной вазе, похожей на распустившийся цветок, лежат ломтики очищенных фруктов, рядом высокие фужеры с прозрачным золотистым напитком и графин из серебристого металла. За столом сидят, небрежно раскинувшись Вольдерон и какой-то худощавый гипербореец. Оба в офицерских кителях и джинсах. Китель Вольдерона расшит серебром, а его соседа золотом. Видимо, он рангом выше, да и по возрасту постарше. Волосы на его голове коротко острижены, с обильной сединой. Лицо властными, жесткими чертами: тонкий нос с горбинкой, лезвие сжатых губ, тяжелый взгляд стальных глаз, закрытых контактными линзами, все свидетельствует о привычке повелевать. Руки худые, жилистые. Пальцы заметно дрожат. Ногти покрыты золотым лаком. На груди сияет орден, украшенный сапфирами и бриллиантами.
-- Это и есть твой вестник Апокалипсиса? -- с сарказмом, в котором явственно звучал оттенок раздражения и недовольства, спросил он Вальдерона. -- Грязный туземец.
Вальдерона абсолютно не смутила такая уничижительная характеристика моей персоны.
-- Может и туземец, может и грязный, но я своими глазами видел пси-атаку, ставшую причиной смерти Бао. Подойди, Лексий, поближе. Посмотрите на него внимательнее, Ваша Мудрость. Пусть тряпье не вводит вас в заблуждение.
Я сделал несколько шагов по мягкому ковровому покрытию, ощущая себя рабом. Нет, скорее скотом, выведенным на показ. Внутри все дрожало от унижения и злости, но сделать я ничего не мог. Я полностью нахожусь в их власти. Нужно терпеть.
"Ну, козлы! Бля", -- проскрежетал зубами Толян. Видимо его тоже достало.
-- Смотри мне в глаза! -- велел гипербореец.
Я глянул на него, намереваясь прожечь контактные линзы. Да куда там! "Что б ты сдох, зараза, твоя мудрость!"
-- Похоже, ты прав. В нем есть нечто. Может, стоит забрать с собой. Пусть им займутся наши мудрецы. А то скоро от безделья совсем умом тронутся.
-- К сожалению, Фармадон, не выйдет. Он дал Марлоху клятву на крови. Живым не довезем.
-- Жаль! И что ты думаешь с ним делать? Ликвидируешь или...
-- Не стоит портить отношения с Изидой. Пусть все идет своим чередом, а там посмотрим.
-- Хорошо, я подумаю...
Меня совершенно в расчет не принимали. Решали мою судьбу, не находя нужным что-либо скрывать. Да и что я мог изменить?
В каюте зазвучала музыка, дуэт синтезатора и скрипки. Словно плакала живая душа, блуждая в потемках нереального холодного виртуального мира. Гиперборейцы вдруг поспешно встали. В каюту, шурша широкими юбками, облегающего серебристо-металлического платья, вошла женщина необычайной красоты. Тонкость стана и белизну лица подчеркивали длинные нити черного жемчуга, свисающие с шеи. Пепельные волосы волнами спадали на плечи. В глубоких серых глазах читались грусть и затаенная боль. В уголках глаз и губ поселились едва заметные морщинки. Именно они придавали лицу с идеальными чертами налет печали.
Кроме волнующей музыки и грусти дама принесла с собой тонкий запах духов и необъяснимого очарования. Печально улыбнувшись, кивнула, неотрывно смотревшим на нее гиперборейцам. Потом перевела взгляд на меня.
Я невольно ощутив себе абсолютно нагим, опустил глаза. С мокрыми грязными ногами, в сандалиях, с которых на стерильный пол продолжал сыпаться песок, я действительно был похож на никчемного дикаря.
-- Мирая! Тебе не стоило сюда приходить! -- совсем иным, вдруг потеплевшим голосом произнес Фармадон. -- Ничего заслуживающего твоего внимания. Обыкновенный туземец.
-- Вальдерон рассказывал мне совсем иное, -- ответила она и "проплыв" передо мной, словно Царевна Лебедь, присела на диван.
Фармадон, недовольно глянув на Вальдерона, опустился рядом. Вальдерон, похоже, не особо расстроился.
-- Не сомневаюсь, Ваша Мудрость, Мирае будет интересно увидеть необычного туземца. Быть может, это ее немного развлечет.
-- Спасибо Вальд, за заботу. Фарма, он прав, не сердись.
-- Не знаю, не знаю, -- Фармадон неодобрительно покачал головой.
"Возможно, это шанс, -- подумал я и поднял глаза. -- Вот так удача!"
У нее небыло контактных линз! Но "вглубь" я не пошел. Что-то остановило: "Не смей!" Мы молча смотрели друг другу в глаза. Кажется, помимо воли я мысленно попросил ее о помощи.
-- Милый, -- Мирая повернулась к Фармадону. -- Этот мальчик совсем не дикарь. Прошу тебя, не вреди ему, пусть идет своей дорогой. Даже, если так... Пускай.
-- Мира, что ты увидела? Скажи, -- вдруг заволновался Фармадон.
Но Мирая не пожелала отвечать.
"Что "если"? Что она имела в виду", -- тем временем думал я.
-- Чего бы ты хотел больше всего? -- Обратилась она ко мне.
-- Сейчас? Помыться и нормально одеться. Ужасно надоело чужое непривычное тряпье.
-- Думаю, это устроить не сложно. Правда, милый? А уже потом Вальд обсудит с ним все вопросы.
-- Пусть буде по-твоему! -- Фармадон встал, по-прежнему недовольно хмурясь. -- Я провожу тебя.
Когда Мирая ушла, музыка стихла, но остался тонкий аромат духов и аура глубокой печали... Необыкновенная, чудесная женщина.
Со всех сторон струи горячей воды хлестали мое тело, смывая вместе с грязью и потом депрессию, и дурное расположение духа. Я позволил себе немного поиграть сенсорными кнопками в пластиковой душевой; усиливая и ослабляя напор воды, делая ее то холодной, то горячей, добавляя в нее ароматный пенящийся шампунь. Понимал, что пора уже выходить, но не мог себя заставить. Ну, еще минутку, еще чуть-чуть!
Там, за стерильными пластиковыми стенами я грязный туземец, дикарь и ждет меня жестокий, свихнувшийся мир. А здесь тепло и комфортно, здесь я в лоне "почти" привычной цивилизации.
Провел пальцами по щеке, подбородку, щетины нет. Похоже, рыбки щипали не зря.
Тяжело вздохнув, вышел в зеркальный предбанник. Тога, плащ и сандалии исчезли. Лишь меч Азаиса лежит на большем из двух запечатанных целлофановых пакетов.
Вскрыл тот, что поменьше. Отдельно упакованное белье, мягкое полотенце, зубная щетка и баночка с чистящим гелем, расческа, бритва. Вытерся, почистил зубы. Используя сенсорные кнопки, прополоскал рот теплой водой, причесался.
Пусть сочтут меня мелким воришкой, но все это "богатство" заберу с собой. Все равно утилизируют.
Вскрыл большой пакет: в нем короткие обтягивающие шорты и футболка, гетры под колено. Стандартные, но без символов джинсы. Все словно сшито на меня. Правда, швов и ниток не видать. На полу лежит еще один пакет с мягкими мокасинами. Тоже впору.