Проснувшись, вдруг осознал, что метель, это я! Бережно, чтобы не утратить ни одной, собрал все до единой снежинки. Первая снежинка: я в белом костюме зайчика на утреннике в детсаду. Из-за сломавшейся проволочки одно ухо у зайки безнадежно повисло. И это меня страшно расстроило, того и гляди громко разревусь...
Еще одна: первый раз в первый класс. Школьная линейка, огромный букет цветов и слезинка в глазах матери... Следующая: драка во дворе, разбитый до крови нос, синяк под глазом... А вот и льдинка в сердце -- первая, почти детская любовь, первый поцелуй и первая измена. Этого я тоже не хочу терять, так же как и многое, многое другое...
Собирая снежинки, собираю воедино свою распотрошенную душу. Скрупулезно пытаюсь сложить рассыпанные пазлы. Мерзлыми, непослушными пальцами... Ох, не сложить, не сложить!
Проклятая Жанна отравила и разрушила мою жизнь, превратила в кровожадное чудовище, вампира.
Ненавистный холод внутри... Моя вторая сущность битрофика страшно проголодалась. Я буду мерзнуть, пока не высосу чью-то жизненную силу, желательно без сущности. Хватит мне и этих двух "попутчиков". Кстати, Изир и Толян уже давненько помалкивают, небось радуются моим страданиям потихоньку...
Открыв глаза, увидел беззвучно проникшую в комнату девушку. Даже не пошевелившись на бамбуковом ложе, продолжал размышлять: "может мне слопать розовощекого Овдея, ловко подсунувшего мне эту стройную и почти нагую служанку. Хороша, нечего сказать: черные, вьющиеся волосы коротко подстрижены, слегка курносый носик, пухленькие губы, кожа на удивление светлая, совершенно не похожа на местных женщин. Может, привезенная рабыня?"
Поставив на стол поднос с завтраком, девушка замерла в ожидании.
"Слышь, ты лучше трахни ее, а то и вовсе свихнешься мозгами!"
От советов "братка", никуда не деться.
Хотел, как всегда отмахнуться от бредней Толяна, загнать его поглубже, но на этот раз он не далек от истины. Я на грани безумия. Распотрошенную снегом душу нужно как-то слепить. Может и правда, сексом? Внешне я по-прежнему выгляжу как человек. Даже глаза серые, если конечно, не пытаюсь проникнуть в сущность.
-- Подойди! Как зовут?
-- Лада...
Странное для этого мира имя. Хотя, к чему оно мне? Какая разница как ее зовут.
-- Ты с мужчинами раньше была?
-- Да, господин, с мужчинами...
Быстрый взгляд лукавых неожиданно светло-карих глаз...
Неоднозначный ответ. Может, стоит заглянуть глубже, туда, к источнику. Что-то не похожа она на простую служанку.
Энергетический голод окатил ледяной волной. Прищурившись, отвел глаза в сторону, заскрежетал зубами: нельзя, могу сорваться.
Вот и Ладу не на шутку испугал. Побледнела, словно смерть. Того и гляди грохнется на пол.
-- Не бойся! Налей себе вина.
Ее изящная, тонкая рука заметно дрожит. Однако девушка все же совладала со страхом.
-- Пей! Пей до дна!
-- Но господин, у нас девушкам пить вино запрещено.
-- Раз я велю, пей!
Лада послушно, не отрываясь, словно терзаемый жаждой путник в пустыне, осушила глиняную кружку. Кислого вкуса, наверное, с перепугу не ощутила.
-- Присядь!
Еле слышно дыша, Лада смиренно присела рядом, опустив глаза. Бамбуковое ложе даже не скрипнуло, как бы из "уважения".
"Ну, не томи! -- простонал Толян. -- Клеевая телка, хоть и худющая. Чего тебе еще надо?"
На этот раз, я погнал наглеца дальше некуда.
Прикоснулся пальцами к теплой, нежной девичьей шее, в том месте, где чуть заметно пульсировала артерия. Холод и голод отступили, уступив место желанию.
Легким прикосновением опустил тунику с плеч до пояса. Небольшая упругая грудь с острыми сосками, плоский животик, тонкая талия. Над левой грудью непонятное тату.
Острое плотское желание победило сомнения и робкие укоры совести. Честно говоря, я особо и не сопротивлялся. Какой смысл сдерживать себя. Девушка откликнулась на мои ласки с неожиданной страстью. Может ей передалась моя, а может великолепно играла. Наш секс был похож на ураган, внезапно налетев, закружил, завертел, заставил позабыть на время обо всем.
Когда буря стихла, пришли тишина и умиротворение, наступило неожиданное чувство свежести, очищения. Словно отмыл душу от грязи и крови. Я блаженно прикрыл глаза.
Разбудил неожиданный стук в дверь.
-- Входи!
-- Господин, -- в дверном проеме появился со своим фирменным раболепным поклоном Овдий. -- Геор велел пригласить господина к нему. -- Потом полушепотом, добавил:-- в Феникс прибыл бей Асран.
-- Хорошо, я сейчас.
"Так.., так... Значит Асран. Это неплохо! Познакомимся, а заодно и "позавтракаем".
Одел змеиную кожу с терморегуляцией, а поверх гиперборейскую форму. Вооружился мечом Азаиса и лучеметом из гробницы древних гиперборейцев, обул мягкие мокасины. Подумав немного, прихватил золото. "Кажется все, дурдом отдыхает".
"Возвращайся, хозяин. Буду ждать", -- "шепнула" на прощанье комната "забвения".
В провожатые Овдий дал темнокожего, худющего мальчугана, на котором из так называемой одежды была лишь грязная набедренная повязка.
"Не уважает. Неплохо бы припугнуть", -- подумал я.
"Да съешь ты этого сученка", -- поддержал Толян.
"Не теряй бдительности!" -- как бы по-отцовски предупредил геле.
Солнце достигло зенита и безжалостно изнуряюще жгло оазис Феникса. Ни тучки, ни ветерка. Словно на сковородке! Под ногами раскаленные каменные плиты. Их жар ощущаю даже через терморегулирующие подошвы.
А пацаненку все нипочем. Легко, словно пританцовывая голыми пятками по горячим камням, идет впереди, показывая дорогу.
Солнечный свет залил древний город, выявляя все скрытые дотоле дефекты. На поверхность проступила плесень современности. На улицах людей немного, в основном полуголые ребятишки да женщины в скромных тогах и сандалиях. Ослы, навьюченные поклажей, бредут, еле переставляя ноги. Их погонщики в чудных, плетенных из тонких веток головных уборах, мышиного цвета накидках и сандалиях, кажется, тоже дремлют на ходу.
На меня не обращают никакого внимания, вроде и не видят вовсе. Не исключено, что исполняют волю геора Дара.
Миновав главную площадь с ослепительным в своем великолепии Фениксом, приблизились к дому, возле которого толпились люди. Чуть в сторонке, в цветастых попонах и с небольшими бурдючками на спинах, перебирали неподкованными копытами, недовольно фыркая, низкорослые лошади. Им под стать и наездники, невысокие худые степняки со смуглыми, обветренными, заросшими щетиной лицами, в кожаных с разрезами по бокам "юбках" и распахнутых на груди жилетах. На ногах кожаные чулки до колен, закрепленные тонкой тесьмой. Из оружия пики с медными наконечниками да луки. Они стояли рядом и что-то в полголоса обсуждали. В нос ударил резкий запах пота, немытого человеческого тела, лошадиного навоза.
С такими, тоже, не очень повоюешь. Хотя, возможно, я ошибаюсь. Кочевники всегда были серьезной силой. Лихими наездниками, бесстрашными, выносливыми воинами. Исполнительными и преданными. Только как их направить в нужное русло?
Мой проводник, справедливо сочтя миссию выполненной, удалился.
Охрана расступилась, пропустив меня в дом через дверной проем, отделенный от улицы, покачивающимися от сквозняка длинными бамбуковыми шторами. От соприкосновения стеблей рождался мелодичный звук. Будто кто-то невидимый очень бережно играл на цимбалах.
Сопровождавший меня стражник, отличался от прочих собратьев поясом с большой медной бляхой и коротким кривым мечем. Он подвел меня к следующей двери, уже "настоящей", она, чуть скрипнув, пропустила меня в комнату.