Я не решился подать ему свою.
– Ответьте мне прежде, – сказал я, – каким образом умер индус в оружейной палате и что значили его последние слова, когда он указал на кинжал в вашей руке?
– Индус умер, я полагаю, от смертельной раны, – ответил Гернкастль. – А что означали его последние слова, я знаю так же мало, как и вы.
Я пристально посмотрел на него. Ярость, владевшая им накануне, совершенно утихла. Я решил дать ему возможность оправдаться.
– Вы ничего более не имеете сказать мне? – спросил я.
Он отвечал:
– Ничего.
Я повернулся к нему спиной, и с тех пор мы больше не разговаривали друг с другом.
IV
Прошу помнить, что все здесь написанное о моем кузене (если только не встретится необходимость предать эти обстоятельства гласности) предназначается лишь для членов нашей семьи. Гернкастль не сказал ничего такого, что могло бы дать мне повод для разговора с нашим полковым командиром. Моего кузена не раз поддразнивали алмазом те, кто помнил его бурную вспышку перед штурмом; но он молчал, вспоминая, очевидно, обстоятельства, при которых я застал его в оружейной палате. Носились слухи, что он намеревался перейти в другой полк, – вероятно для того, чтобы расстаться со мною.
Правда это или нет, – но я не могу стать его обвинителем по весьма основательной причине. Если я оглашу все вышенаписанное, у меня не будет никаких доказательств, кроме моральных. Я не только не могу доказать, что он убил двух индусов, стоявших у дверей, я не стану даже утверждать, что он убил третьего, внутри помещения, –
потому что не видел это собственными главами.
Правда, я слышал слова умирающего индуса, но, если мне возразят, что они были предсмертным бредом, как я могу это опровергнуть? Пусть наши родственники с той и другой стороны сами составят себе мнение обо всем вышесказанном и решат, основательно или нет отвращение, которое я и поныне испытываю к этому человеку.
Хоть я и не верю фантастической индийской легенде об алмазе, но должен сознаться, что и сам не свободен от некоторого суеверия. Убеждение это или обманчивый домысел, – все равно, я полагаю, что преступление влечет за собою кару. Я не только уверен в виновности Гернкастля, но и не сомневаюсь, что он пожалеет, если оставил алмаз у себя, и что другие тоже пожалеют, взяв этот алмаз, если он отдаст его им.
ПОВЕСТВОВАНИЕ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПРОПАЖА АЛМАЗА (1848)
События, рассказанные Габриэлем Беттереджем, дворецким леди
Джулии Вериндер
Глава 1
Раскройте первую часть «Робинзона Крузо» на странице сто двадцать девятой, и вы найдете следующие слова:
«Теперь я вижу, хотя слишком поздно, как безрассудно предпринимать какое-нибудь дело, не рассчитав все его издержки и не рассудив, по нашим ли оно силам».
Не далее как вчера раскрыл я моего «Робинзона Крузо»
на этом самом месте. А уже сегодня утром, 21 мая 1850 года, пришел ко мне племянник миледи, мистер Фрэнклин
Блэк, и завел со мною такую речь.
– Беттередж, – сказал мистер Фрэнклин, – я был у нашего адвоката по поводу некоторых семейных дел, и, между прочим, мы заговорили о пропаже индийского алмаза, случившейся в доме тетки моей в Йоркшире.
Стряпчий полагает, – думаю так же и я, – что всю эту историю следовало бы записать в интересах истины, и чем скорее, тем лучше.
Не понимая еще его намерения и считая, что ради мира и спокойствия всегда следует быть на стороне стряпчего, я сказал, что и я думаю точно так же. Мистер Фрэнклин продолжал:
– Как вам известно, пропажа алмаза бросила тень подозрения на репутацию невинных людей. Память невинных может пострадать и впоследствии, по недостатку письменных фактов, к которым могли бы прибегнуть те, кто будет жить после нас. Нет сомнения, что эта наша странная семейная история стоит того, чтобы о ней рассказать, и мне кажется, Беттередж, мы с адвокатом придумали правильный способ, как это сделать.
Без всякого сомнения, они придумали прекрасно, но я еще не понимал, какое отношение имеет все это ко мне.
– Нам надо рассказать известные события, – продолжал мистер Фрэнклин, – есть люди, причастные к этим событиям и способные последовательно передать их. Вот почему стряпчий думает, что мы все должны написать историю Лунного камня поочередно, – насколько простирается наша личная осведомленность, и не более. Мы должны начать с того, каким образом алмаз попал в руки моего дяди Гернкастля, когда он служил в Индии пятьдесят лет тому назад. Такой предварительный рассказ уже имеется –