Покуда он говорил, я смотрел на него и старался найти сходство с мальчиком, которого помнил, в мужчине, находившемся передо мною. Мужчина сбил меня с толку.
Как я ни смотрел, я так же мало мог бы узнать румяные щечки мальчика, как и его детскую карточку. Теперь лицо мистера Фрэнклина было бледным, а подбородок покрылся, к моему величайшему удивлению и разочарованию, кудрявой каштановой бородкой и усами. Его живая развязность была очень приятна и привлекательна, я с этим согласен, но она не могла сравниться с его прежней непринужденностью обращения. Что еще хуже: он обещал сделаться высоким — и не сдержал обещания. Он был гибок, строен и хорошо сложен, но ему не хватало дюйма-двух до среднего роста. Словом, он совершенно обманул мои ожидания. Годы не оставили в нем ничего прежнего, кроме прямого, открытого взгляда. В этом я опять узнал нашего милого мальчика и этим заключил свои исследования.
— Добро пожаловать в родные места, мистер Фрэнклин! — сказал я. — Тем приятнее видеть вас, что вы приехали несколькими часами ранее, чем мы ожидали.
— У меня была причина приехать раньше, мистер Беттередж, — ответил мистер Фрэнклин. — Я подозреваю, Беттередж, что последние три — четыре дня за мной в Лондоне следили, и я приехал с утренним, а не с последним поездом, потому что мне хотелось ускользнуть от одного иностранца зловещего вида.
Слова эти чрезвычайно удивили меня. В голове моей промелькнула, как молния, мысль о трех фокусниках и о предположении Пенелопы, что они могут нанести какой-то вред мистеру Фрэнклину Блэку.
— Кто следил за вами, сэр, и почему? — спросил я.
— Расскажите мне о трех индусах, которые были у вас сегодня, — продолжал мистер Фрэнклин, не обращая внимания на мой вопрос. — Может быть, Беттередж, мой иностранец и три фокусника окажутся друг другу сродни.
— А как вы узнали о фокусниках, сэр? — спросил я, отвечая на вопрос вопросом.
Я сознаю, что это был очень дурной тон. Но ведь вы не ожидаете многого от бедной человеческой натуры, — не ожидайте же многого и от меня.
Я видел Пенелопу, — продолжал мистер Фрэнклин, — и она рассказала мне. Ваша дочь обещала сделаться хорошенькой, Беттередж, и сдержала свое обещание. У Пенелопы маленькие уши и маленькие ноги. Разве покойная миссис Беттередж обладала этими неоценимыми преимуществами?
— Покойная миссис Беттередж обладала множеством недостатков, сэр, — сказал я. — Один из них, — если вы позволите упомянуть о нем, — состоял в том, что она всегда отвлекалась. Она скорее походила на муху, чем на женщину; она не могла ни на чем сосредоточиться.
— Она мне очень подошла бы, — заметил мистер Фрэнклин. — Я также не могу ни на чем сосредоточиться. Беттередж, вы сделались еще остроумнее прежнего. Ваша дочь упомянула об этом, когда я расспрашивал ее подробно о фокусниках. «Батюшка вам все расскажет, сэр, он удивительный человек для своих лет и выражается бесподобно», — собственные слова Пенелопы; при этом она божественно покраснела. При всем моем уважении к вам я не удержался от того, чтобы… Впрочем, это пустяки; я знал ее, когда она была ребенком, и она не сделалась от этого для меня хуже… Будем говорить серьезно. Что делали тут фокусники?
Я был не совсем доволен своей дочерью — не за то, что она разрешила мистеру Фрэнклину поцеловать себя — мистеру Фрэнклину это дозволено, — но за то, что она заставила меня рассказывать эту глупую историю. Однако делать было нечего, пришлось пересказывать все обстоятельства. Веселость мистера Фрэнклина пропадала по мере того, как я говорил. Он сидел нахмурив брови и дергая себя за бороду. Когда я кончил, он повторил два вопроса, которые главный фокусник задал мальчику, — вероятно, для того, чтобы хорошенько запечатлеть их в своей памяти.
— «По этой дороге, а не по другой поедет сегодня англичанин? Имеет ли англичанин это при себе?» Я подозреваю, — сказал мистер Фрэнклин, вынимая из кармана маленький запечатанный пакет, — что это значит вот что: это, Беттередж, значит — знаменитый алмаз моего дяди Гернкастля.
— Великий боже, сэр! — вскричал я. — Как к вам попал алмаз нечестивого полковника?
— Нечестивый полковник в своем завещании отказал этот алмаз в подарок кузине моей Рэчел ко дню ее рождения, — ответил мистер Фрэнклин, — а мой отец, как душеприказчик нечестивого полковника, поручил мне привезти его сюда.
Если бы море, бесшумно заливавшее Зыбучие пески, вдруг превратилось перед моими глазами в сушу, сомневаюсь, удивило бы меня это более, чем слова мистера Фрэнклина.