– Когда я нуждаюсь в вашем совете, я всегда о нем спрашиваю, и вы это знаете. Сейчас я в нем не нуждаюсь.
Я спустился вниз передать ответ, который осмелился представить в новом, улучшенном варианте собственного сочинения, а именно:
– Миледи и мисс Рэчел сожалеют, но они очень заняты, полковник. Обе просят их извинить за то, что не могут вас принять.
Я опасался, что он взорвется, даже получив смягченную версию ответа. К моему удивлению, полковник ничего подобного не сделал. Неестественное спокойствие, с которым он воспринял известие, заставило меня насторожиться. Сверкающие серые глаза на мгновение задержались на мне. Полковник рассмеялся – не искренне, как обычно делают люди, а коварно – мягким, лающим, очень недобрым смехом.
– Благодарю вас, Беттередж, – сказал он. – Я надолго запомню день рождения племянницы.
С этими словами, повернувшись на каблуках, он вышел из дома.
На следующий год в это же время мы узнали, что он заболел и слег. Через шесть месяцев, то есть за полгода до написания этих строк, миледи получила письмо от одного в высшей степени уважаемого духовного лица. В нем сообщались две чудесные семейные новости. Во-первых, полковник на смертном одре простил сестру. Во-вторых, простил всех остальных и встретил свой конец достойным образом. Лично я питаю к институту церкви (за исключением епископов и попов) неподдельное уважение, однако твердо убежден, что дьявол так и не выпустил из лап достопочтенного Джона и что на закате своей жизни этот гнусный человек совершил очередную гнусную выходку – обвел вокруг пальца священника!
Таков итог того, что я рассказал мистеру Фрэнклину. Я заметил, что по мере продолжения рассказа он прислушивался все больше и ловил каждое мое слово. История о том, как полковнику было отказано в приеме на пороге дома его сестры в день рождения племянницы, похоже, поразила мистера Фрэнклина, как пуля, попавшая точно в цель. Хотя он ничем это не выразил, я заметил на его лице отчетливую тревогу.
– Вы рассказали то, что знали, Беттередж, – произнес он. – Теперь мой черед. Однако, прежде чем сообщать о сделанных мною в Лондоне открытиях и о том, как я оказался впутанным в дело об алмазе, хочу кое-что уточнить. Судя по вашему лицу, мой старый друг, вы не вполне понимаете, что служит предметом нашего разговора. Или ваше лицо меня обманывает?
– Нет, сэр. На этот раз мое лицо говорит правду.
– В таком случае, прежде чем продолжать разговор, пожалуй, следует познакомить вас с моей точкой зрения. На мой взгляд, подарок полковника моей кузине Рэчел поднимает три важных вопроса. Следите внимательно, Беттередж. Можете загибать пальцы, если так вам сподручнее, – сказал мистер Фрэнклин, с удовольствием демонстрируя, что еще не растерял ясность ума, заставив меня вспомнить чудесные времена его детства. – Вопрос первый: являлся ли алмаз полковника предметом заговора в Индии? Вопрос второй: пришел ли этот заговор по пятам полковника в Англию? Вопрос третий: известно ли было полковнику, что заговор последовал за алмазом, и не завещал ли он камень намеренно, чтобы насолить сестре посредством ее ни к чему не причастной дочери? Вот к чему я клоню, Беттередж. Только не пугайтесь.
Он, конечно, молодец, что предупредил, но я уже испугался.
Если он был прав, в наш тихий английский дом проник дьявольский индийский алмаз и принес с собой заговор живых негодяев, мстительно спущенных на нас негодяем мертвым. Вот какая картина открылась передо мной в последних словах мистера Фрэнклина! Слыхано ли такое, да еще в девятнадцатом веке, в эпоху прогресса и в стране, вкушающей блага Британской конституции? Никто ничего подобного не слыхивал, а следовательно не обязан верить. Тем не менее я продолжу свою повесть.
Когда вас внезапно настигает ощущение опасности, в девяти случаев из десяти вы чувствуете его животом. Стоит вашему животу почуять опасность, ваше внимание рассеивается, и вы не находите себе места. Я тоже не находил себе места, хотя молча сидел на песке. Мистер Фрэнклин заметил, что у меня стало неспокойно в животе или на уме, в данном случае это одно и то же, в тот момент, когда уже был готов начать свою часть истории, и резко спросил:
– Вам что-то нужно?
Что мне было нужно? Ему я не признался, но вам по секрету скажу: раскурить трубку и принять порцию «Робинзона Крузо».
Глава VI
Оставив при себе свои тайные желания, я вежливо попросил мистера Фрэнклина продолжать, на что тот ответил: «Сидите и не ерзайте, Беттередж».