Она кивнула, пытаясь представить себе вкус. За едой мысли явно отвлекутся от всех этих сложностей.
— Ничего страшного. Я за это время приведу себя в порядок.
Рама уже зажег у нее в комнате свечи в подсвечниках и канделябрах, и следующий час Первин распаковывала вещи и осматривалась. В длинной ванной комнате с каменным полом стоял старомодный стульчак с деревянным сиденьем, рядом ведро воды для смыва — она ждала худшего, хотя раковины с краном не оказалось, только тазик на тиковой подставке, а за ним круглое зеркальце.
Глубокая цинковая ванна была наполнена теплой водой. Первин поняла, что воду грели на костре, который она заметила в саду — он горел в яме: какой-то слуга-горемыка, видимо, второпях носил воду ведрами по коротенькому коридору, чтобы все подготовить. Здешний образ жизни — без электричества, водопровода и кухонной плиты в доме — напоминал ей времена полвека назад. Первин и представить себе не могла, что в 1921 году английский чиновник будет жить вот так; впрочем, если он не ропщет, то не станет и она.
Первин взяла свежий кусок мыла, пахнувшего листьями азадирахты. Пока она оттирала грязь и пот, скопившиеся за долгую поездку в почтовом фургоне, в голове утвердилась мысль, что Сандрингем все-таки очень странный англичанин. Она ждала увидеть кого-то вроде сэра Дэвида, да и по выговору Сандрингема поняла, что он родом из высших классов. При этом жил он скромно и относился к этому с юмором. Кроме того, он же не заставил Раму готовить вареную курятину, а предоставил ей выбрать, что ей нравится.
Искупавшись, Первин завернулась в халат и пошла назад в спальню, там открыла свой виттоновский саквояж и вытащила несколько сари — каждое из них Гюльназ, их настоящая владелица, свернула идеальным квадратом. Первин стала рассматривать слои роскошного розового, бежевого и светло-зеленого шелка: изысканные сари, в которых, по мнению Гюльназ, не зазорно было показаться перед махарани. Первин боялась их измять, поэтому на сегодня выбрала одно из своих сари: шелк размытой голубизны, простеганный золотыми нитями. Довольно официальное сари, а кроме того, достаточно плотное, чтобы согреть в прохладный вечерний час. Под него Первин надела шелковую сорочку с золотым шитьем на манжетах — манжеты закрывали запястья. Первин порадовалась, что у нее есть одежда с длинными рукавами, потому что услышала писк первых комаров, которые совершали тренировочные полеты перед началом ночной смены.
— Не подхвати тропическую лихорадку, — наставляла ее мать, когда они обсуждали всевозможные предосторожности на время поездки. — Не выходи из дома после наступления темноты. В саду смотри себе под ноги. Первин, я все-таки не уверена, что тебе нужно брать на себя это государственное дело.
— Дело на два дня, а оплата как за двадцать часов работы с клиентами, — ответила Первин. — Оплачиваются все путевые расходы, в перспективе можно будет получить другие заказы от местной знати. Папа будет очень этим доволен.
Да, она рассчитывала на все это — но не смогла предугадать, каким странным и далеким покажется ей этот мир. На фоне прочего комариные укусы выглядят такой мелочью.
4. Встреча былых однокурсников
Войдя в гостиную, Первин едва не ахнула вслух. Да, она видела снаружи островерхую крышу, и все равно ее поразила высота потолка — не меньше десяти метров. Стулья и банкетки из розового дерева, стоявшие вдоль одной из стен, будто бы тянулись в ту же высь — спинки у них были длиной метра три. Больше подходят для гигантов, чем для обычных людей.
Впрочем, англичане в Индии и мнят себя гигантами.
Первин продолжила незаметно осматриваться, подметила, что вместо открытых книжных шкафов в комнате стоят трехметровые застекленные альмиры. Хотелось подойти поближе и почитать названия книг, но тут она поняла, что в одном из немногочисленных мягких кресел с низкой спинкой сидит Колин Сандрингем, а перед ним на тиковом кофейном столике разложено множество писем. Одновременно Первин поняла, что могла бы и не трудиться с переодеванием к ужину. На Колине были те же джодпуры и сапоги. Он разве что переменил рубашку. Первин не знала, следует ли ей обидеться на то, что он не считает ужин с нею достаточным поводом, чтобы привести себя в порядок, или порадоваться, что он не пытается ее соблазнить.
В парсийском гуджарати есть смешное словосочетание, описывающее подобную небрежность: джитра питра. Первин услышала ее в голове и беззвучно рассмеялась. Лучший способ почувствовать себя увереннее в таком странном месте — вспомнить собственные корни.