— Ты выглядишь прекрасно, — сказал я, пододвигая стул и садясь против него.
— А вот про тебя этого не скажу. Видно, деревенский воздух лучше.
— Какая жалость, что твоя лаборатория разрушилась.
Он посмотрел на меня загадочно.
— Ты хотел меня видеть? В чем дело? — спросил я.
— Я хотел повидаться с тобой перед отправлением на Луну.
— Что! — я даже подскочил. — Полно, Эмиль, перестань шутить.
— Я и не думаю шутить. В наш век все возможно. Идеи, как и пределы вероятного, постоянно изменяются соответственно духу дня. То, что вчера казалось незыблемой истиной, сегодня вызывает чуть ли не презрительную усмешку.
— Попробуй что-нибудь другое, только не это. Представляешь ли ты себе все лишения, ожидающие тебя? Самые смелые арктические исследователи, люди, которые приучили себя к самым тяжелым физическим испытаниям, люди, обладающие стальными мускулами и непреклонной волей, и те не отважились бы на такое страшное по своей дальности путешествие. На что же можешь рассчитывать ты? Ведь ты без посторонней помощи не можешь двинуться с места — и это уже чуть не двадцать лет!
Беспомощная фигура вдруг выпрямилась. Голова откинулась назад. Эмиль хохотал. Он хохотал безудержно, до слез. В чем дело? Уж не вздумал ли он надо мной подшутить?
Наконец он справился с своим приступом смеха и, задыхаясь, проговорил:
— Именно так, дружище. Как это ты сумел попасть в самую точку? Воля и стальные мускулы — все, что нужно. Если бы ты не перебивал меня, я разъяснил бы тебе все по порядку. Слушай же.
Иногда я, подкатив свое кресло к окну, просиживал целые ночи, смотрел на эти мерцающие световые точки и все думал, думал, пока голова не наливалась свинцом… Думал о том, как найти дорогу. Желание проникнуть в это пространство превратилось в сжигавшую меня страсть. Не правда ли, смешно, что я, калека, осмелился мечтать о преодолении громадных расстояний мирового океана?
Ты легко представишь себе, друг, как ревностно я копался в книгах, в журналах, в брошюрах, ища ключ к моей загадке. Однако, меня всегда ждало острое разочарование, и все, что я находил, казалось, подчеркивало полную безнадежность моей мечты.
Ведь если бы даже удалось построить двигающийся прибор, способный покинуть пределы земной атмосферы, то представились бы непреодолимые трудности из-за искусственной тяжести, возникающей внутри него при отлете с Земля.
Покинуть земные пределы и устремиться к какому-нибудь другому небесному телу нашей планетной системы можно только при начальной скорости не меньше 11 км в секунду, то есть в восемьдесят четыре раза превышающей рекорд скорости, достигнутой человеком. Но что же станется с человеком на межпланетном корабле, оторвавшемся от земли со скоростью 700 километров в минуту?
Он вопросительно посмотрел на меня. Я не знал, что отвечать.
— Высчитано, — продолжал он, — что ускорение подействовало бы на пассажира межпланетного корабля приблизительно так же, как если бы на него свалился груз в пятьдесят тонн. Человек превратился бы в кровавое месиво.
Итак, вот исход моих надежд, моих мечтаний! Горечь разочарования — и больше ничего! Мне уже мерещился другой путь, искушавший меня, как зияющая бездна. Я готов был сдаться, пасть, не противоборствовать отчаянию, пойти стезей смерти!
— Что ты, Эмиль!
— Да, я готов был признать себя побежденным. Яд казался мне наилучшим выходом. Потом я подумал и о тебе, дружище. Мне не хотелось, чтобы ты счел меня трусом. Хотел послать тебе письмо. Но на бумаге слова так безжизненны, бесцветны…
И вот, без всякого перехода, решение задачи вдруг сверкнуло передо мной, точно молния. Луну можно посетить без малейшей опасности. Нужна воля, нужны мускулы и нервы из стали. Послать гонца на луну!
Огромные успехи науки, в особенности в области беспроволочной передачи электроэнергии, значительно упрощали мою задачу. Я, будучи знаком с некоторыми тайнами радиотехники, мысленно видел уже несколько способов осуществления моей мечты.
Не смыкая глаз, я просидел в ту ночь до утра. Я отдался заманчивым грезам об успехе, который стал казаться таким возможным. Все представлялось мне необыкновенно ясно и живо. Каждая мысль приходилась на своем месте и помогала воссоздавать целое, как кусочки, картинки-головоломки, из которых складывается рисунок.
Прежде всего, ввиду инвалидности моей физической оболочки, каков должен быть с виду этот мой гонец? Его надо сконструировать так, чтобы он мог перелезать любое препятствие. С первого момента я остановился на существах из мира насекомых: не там ли выбрать модель для моего гонца? Мне представился паук — огромное металлическое чудовище, достигающее высоты тридцати или сорока футов на своих восьми ногах, две из которых заменяли бы ему руки. Но, поразмыслив я решил, что такая форма слишком примитивна и несовершенна. Сотни различных форм могли быть использованы и приспособлены для моей задачи. Наконец, вспомнив, что мой гонец должен быть единственным представителем Земли, я решил сделать его, по возможности, похожим на человека.