Но это еще далеко не все. Один гасконский физик открыл, что за окрашенным спектром, даже за ультрафиолетовыми лучами темного спектра, химические свойства которых давно известны, находятся лучи, способные увеличивать интенсивность жизненных явлений в чрезвычайной степени.
Этот новый Прометей стал собирать солнечные лучи огромной чечевицей и затем рассеивать их в своем фруктовом саду. Результаты получились блестящие. Проект его устройства не лишен был красоты. Над садами, на вершине высокой башни, на оси, вращался гигантский выпуклый диск из прозрачного хрусталя. Движением часового механизма он поворачивался на направлению движения солнца, концентрируя лучи солнца на ослепительно сверкавшем очаге. Блестящий пучок световых лучей собирался в призме и распространял в центре сада все цвета радуги. Для красоты тут расположили бьющие фонтаны, отливавшие цветами радуги и охлаждавшие вместе с тем воздух.
Растения, между которыми равномерно распределяются жизнетворные лучи светила, растут здесь так, как ни в одном уголке мира. Стволы апельсинных деревьев достигают семи-восьми метров в окружности; золотистые апельсины на них равняются по величине арбузам; виноградники гнутся под тяжестью роскошных желтых и черных кистей огромного, величиной со средний апельсин, винограда. Даже на папоротники распространялась эта живительная сила, и они величественно помахивали своими огромными листьями.
Возбуждался даже вопрос о том, чтобы весь остров покрыть растительностью и обратить его в земной рай. Но увы! Судьба предназначила мне быть свидетелем страшной катастрофы, которая разрушила все труды человеческого гения.
Однажды, склонившись на подоконник и с наслаждением вдыхая аромат, доносившийся из моего сада, я был поражен, увидев, что вулкан вдруг как бы окутался облаками дыма. Казалось, будто пар, перейдя за предельное давление, поднял огромную крышку котла. Воздух становился душным, жарким. Остров точно потонул в густом тумане, скрывшем от него свет солнца. На улицах шныряла беспокойная толпа. Слышен был ропот, крики. Вдруг почва заколебалась, загрохотала, как будто страшный дракон вдруг пробудился от долгого сна и распрямил свою спину. По направлению от мастерских показалась толпа испачканных, черных рабочих, громко выкрикивавшая что-то.
Я поспешил сойти и присоединиться к толпе.
— Извержение! Извержение! — доносилось со всех сторон.
Страшная новость быстро распространилась. Рассказывали, что вдруг центральный огонь разросся, хлынул в мастерские и разметал рабочих. Там много обуглившихся трупов. Обволакивавшее вулкан облако — это пар из большого парового котла, вернее, из большого кипящего озера, которое моментально обратилось в пар.
Вдруг раздался страшный гул. Тумань осветился красным заревом. Начал падать дождь пепла. Тучи камней падали на дома и в море с оглушительным треском.
Страшный гул, толчок, безумное бегство. Поток лавы хлынул на город, погребая под собой людей. Почва колебалась под ногами… То тут, то там появлялись вдруг огромные трещины. Под землей беспрерывно раздавались глухие взрывы. Пещера Ветров, открывшаяся со всех сторон, выпустила на волю скрытую в ней бурю. Море шумело, пенилось, кружилось под порывами циклона.
Вдали показалась огромная волна. Это была какая-то колоссальная стена, надвигавшаяся прямо на нас. Куда бежать? Мои ноги подкашивались. Я слышал вокруг стоны и крики, видел мечущихся в безумии людей… Где мы? Где капитан? Я никого не узнавал… Я думаю, я тоже кричал, но я не слышал своего голоса.
Остров как будто погружался в океан. Уже мы по лодыжку были в воде… мы в океане… Огромная волна приближается… Рельеф земли все больше и больше погружается, как будто остров старается скрыться от надвигающегося на него грозного врага…
И вдруг покрытый пеной гребень склонился… Огромная водная стена упала… Я закрыл глаза… В ушах стоял оглушительный шум моря…
Смерть и на этот раз пощадила меня. Случаю угодно было, чтобы я уцепился за какой-то обломок. Долго носился я с ним по бурному океану, пока меня, полуживого, не подобрал пароход, застигнутый бурей по пути из Плимута в Гонг-Конг.
Море, поглотившее этот таинственный, чудесный остров со всеми его обитателями, оставило лишь меня одного, как воспоминание о нем.
Примечания