Выбрать главу

— Но этот ночной дьявол действительно жесток и бесчеловечен!

А вот тут ты лучше помолчала бы.

— А с дикарями по-другому и нельзя, иначе здесь они попросту обречены на вымирание. Власть жестока изначально. Но, беспощадная к каждому в отдельности, она охраняет человеческий род в целом. Ведь Горон тебе, наверное, рассказывал: «Все для каждого человека» — это и погубило Староземье. Нельзя давать каждому. Но есть нечто, что каждому следует запретить; здесь это — пребывание под смертоносным солнцем. Но запрет только тогда нерушим, если он подкрепляется чем-то чудовищным. Вот для этого и существует Нетопырь.

— Но я полагаю, что власть маггиров была бы намного гуманнее, — дипломатично заметила принцесса.

— Как же! — фыркнул ён-Пакуё. — Согласятся эти чванливые вырожденцы на наше правление! Да они лучше доблестно перемрут в гордом неповиновении. Этого-то беса лунявого они хоть богом провозгласили, чтобы в собственных глазах не позориться, а мы для них — горстка первобытных шаманов, которых вовремя не додавили.

Наверху что-то несильно грохнуло, с потолка посыпалась пыль.

— Во! — поднял мясистый палец ёр-Роёр. — Сколько раз я предупреждал вас: подслушивает этот гад ночной наши разговоры. Притащился следом за Гороном, теперь наверху где-то схоронился и уши навострил, даром, что тоже маг, только не из наших. Учуял, что о нем говорят, вот и трепыхнулся.

— Обыкновенная осадка пород, — скривился усато-носатый, — естественная реакция на нарушение…

Хай-хаё! — раздался сверху радостный двухголосый клич — Фаёли и обезьяна, достигшие своей цели, рассылали шутливые поклоны, зацепившись за канаты, точно акробаты на королевском празднике, закончившие свое выступление.

— Будет кривляться-то! — беззлобно рявкнул «людоед», питавший к мальчику определенные симпатии.

Фаёли хихикнул, шепнул что-то обезьяне; та ухватила его поперек живота могучей волосатой лапой — из соображений безопасности, надо полагать. Мальчик протянул руки к медной подвеске, которую принцесса наивно принимала за язык колокола; гладкая поверхность тут же оделась мягко светящимся ореолом. Несколько неразборчивых заклинаний, и золотое сияние стекло вниз, в подставленные ладони, точно жирная капля, которая тут же обратилась в нечто сияющее, что могло быть только бесценным амулетом, ослепительный ореол которого не позволял даже разглядеть его форму.

Мона Сэниа внезапно ощутила легкий холодок где-то под ребрышком: неужели все кончено? Ее утаенная от всех сказка пришла к финалу, она нашла-таки «то, не знаю что» и это, в сущности, оказалось так просто?

Нет… Нет… Тревога!

— Тревога! — разнесся под самым потолком визгливый голос, и это не был крик мальчика.

Говорящая обезьяна?

О чем ты спрашиваешь? Беги! Спасайся! Ты ведь одна стоишь их всех, вместе взятых!

Вот уж, сколько она себя помнила, а подобные советы предпочитала попросту не расслышать.

Но вверху что-то громыхнуло уже гораздо ощутимее, по лестнице покатилась какая-то плотная бурая волна… не вода, пыль. Фонарики разом потускнели, и в этом удушливом полумраке, где больше всего хотелось не спасаться, а попросту чихнуть, она различила кряжистую фигуру, выросшую на ступенях лестницы словно из-под земли.

Все бы ничего, но у пришельца было две головы: побольше и поменьше.

На какой-то миг блеснула надежда, что это всего-навсего какой-то сбрендивший маг со своими неуместными шуточками, но всеобщее оцепенение не оставляло для этого ни малейшей надежды.

— Наемник Вселенской Орды… — выдохнул кто-то с ужасом и омерзением.

Обе головы ордынца с завидной синхронностью крутанулись влево, вправо, вверх; застыли. Тоненько, а затем все громче и отчаяннее завизжала обезьяна, от животного ужаса разом утратившая свой дар человеческой речи. К счастью, кого-то из маггиров этот визг отрезвил — раздался гортанный вскрик короткого заклинания, и вокруг пришельца поднялся вихрь лиловатого колдовского пламени.

Детская забава. Двуглавый монстр стремительным броском переместился вперед, уходя из огненной воронки и одновременно извлекая из складок необъятного плаща какую-то крошечную вещицу, которая блеснула у него в пальцах мутноватым ртутным просверком. Рука медленно поднялась вверх, где под колокольным раструбом замер Фаёли, словно ордынский наемник разглядывал мальчика в увеличительное стекло. Только нет, слишком хищной была его недвижная напряженность, он не просто глядел, он целился…

Спокойно, сейчас маггиры себя покажут; а ты хотя бы не вмешивайся, раз не хочешь бежать.

Взрыв голосов — переплетение заклинаний; голубовато-звездный свет, не способный пробиться сквозь хаос бешено вращающихся смерчей, где пыль веков смешалась с человеческим прахом; огненные змеи под ногами, юркие и бессмысленные в своей слепоте… Наверное, каждый из маггиров и обладал какой-то сверхъестественной силой, но вместе они были сейчас лишь растерянной толпой, где каждый мешал друг другу. Бараны-чудодеи… В этой неописуемой толчее пылевых столбов, разрываемых игрушечными молниями, скрывать и дальше свой дар было пустой тратой времени, и она мгновенно перелетела к отдаленной стене (никто, естественно, этого и не заметил), привычно занимая между каменными обломками позицию, которая из наблюдательной легко могла бы превратиться в боевую. И вовремя: раздался львиный рык ёр-Роёра, и громадная глыба, отъединившись от свода пещеры, с ужасающим грохотом рухнула па то место, где только что стоял двухголовый ордынец… Вог именно — только что.

Потому что сейчас он был уже возле самой паутины, заслоненный от всех маггиров как смертоубийственной глыбищей, не нанесшей, впрочем, ему ни малейшего вреда, так и завесой пыли. И так мгновенно переместиться он мог только через ничто , до сих пор доступное только джасперянам… По сейчас это было не важно, потому что только принцессе из ее укрытия было видно, как он снова поднял руку, вместе с нею нацелив вверх два остроклювых профиля…

Мона Сэниа почувствовала, как в ней самой исчезает что-то человеческое: пальцы, хищно сжимаясь, превращаются в когти, колени пружинят, выверяя готовность к прыжку — звериная бессознательная готовность к схватке с существом, в котором шестое чувство признало смертельного врага раньше, чем это сделал разум.

Ей вдруг подумалось, что если бы у нее на загривке имелась шерсть, она наверняка поднялась бы дыбом; от этого сразу стало смешно и, как следствие, вернулась четкость восприятия. Все объяснялось очень просто: вторая голова была не человеческой, а птичьей.

Крэг.

Распластался на плече, стервятник вселенский, и плащом полуприкрыт. И хозяин ему под стать: здоровенный детина с куцей головенкой и, к сожалению, с уже доказанной способностью совершать перелеты через ничто . Но не джасперянин. Хотя, может быть, в каком-то поколении… А сейчас, скорее всего, праздношатающийся громила с большой космической дороги. Странно, в Звездных Анналах о таких не упоминалось ни разу. Как и всякого примитивного ворюгу, его заинтересовало то, что ярче всего блестит: ишь, вместе со своей птичкой не могут глаз оторвать от амулета, приманчиво сверкающего в руке Фаели, невзирая на всю эту пылищу.

И что все так переполошились? Крэгов никогда не видали? Так ведь это их же собственные паразиты, мышланами именуемые. Забыли?

Она уже собиралась выбраться из своего укрытия, чтобы повторить вслух этот вопрос, когда незваный пришелец неторопливо поднес руку к плечу, на котором примостился крэг, и только теперь она отчетливо различила то, что было зажато у него между пальцами крохотное колечко.

И это кольцо он безошибочным уверенным движением надел на птичий клюв. Она еще успела подумать, что вот с таким же чуть замедленным хладнокровием нажимают на спуск десинтора, когда стреляют из засады, а в следующий миг это кольцо… а может, не оно само, а его тень или призрак — с заунывным жужжанием устремилось вверх, поначалу совсем не страшное, точно сизый венчик над душистым кальяном; но с каждой секундой оно росло, наливаясь мертвенной студенистой плотью и слегка колеблясь, точно медуза, нацелившаяся на добычу; оно уже жило самостоятельной жизнью, неподвластное воле своего творца, и мона Сэниа, холодея от осознания своей ошибки, вскидывала руку с уже бесполезным десинтором — поздно, слишком поздно, мальчик и зловещее кольцо оказались на одной линии огня…