Он поднял гитару и поставил ее на колени, глядя в листок и подбирая нужный ритм. Римус был ему благодарен, что ему не придется искать, куда деть свой взгляд. Сириус всегда слишком сильно увлекался струнами, чтобы замечать, что за ним наблюдают.
У него был красивый голос. Он умело владел интонацией, тембром и высотой. Мелодия плавно сошла со струн, а его губы тихо запели слова, которые так долго сидели в мыслях Римуса, что он заучил их уже наизусть.
В синеве твоих глаз я на смерть обречен: был убит поражением в бою.Никогда не найдет тот дорогу домой, кто хоть раз побывал в Раю.Для меня есть один лишь Рай на Земле – это синь твоих сказочных глаз.Я бы смог отыскать свет их взгляда во мгле – с синевой той сравним только джаз.Я готов про морские твои глаза песни петь и слагать стихи.О ресницах твоих написал бы я: это тонким углем штрихи.Сбрось печальную маску с чарующих глаз, пусть ликует душа Пьеро.Взгляд вцепился в меня ледяным озорством, но я в нем отыскал добро.
Он пел, пока Римус молча смотрел на него, поражаясь, как в одном человеке могло уживаться столько всего прекрасного. И его осенило, что большинство знали именно ту часть Сириуса Блэка, которую он любил демонстрировать при знакомстве. Так он проверял человека. Насколько его хватит. Сможет ли он выдержать все то, что он сможет ему предложить? Насколько далеко он сможет зайти в этом? А затем он отступал, как волны на морском берегу, позволяя увидеть всю прелесть пёстрых камней и ракушек – драгоценностей, что скрывало море. Лишь тогда Сириус Блэк позволял прикоснуться к своей душе, не прося ничего взамен.
Он отложил гитару и взглянул на Римуса, требовательно и вопрошающе.
– Ты правда сам это написал?
– Почему ты спрашиваешь? – Римус действительно не понимал.
– Просто это… ну… это очень красиво, Лунатик. Правда, это невероятно.
Римус отвёл взгляд, потому что не мог вынести того, как Сириус смотрел на него. Теперь он сам видел это, чувствовал. Он чувствовал себя гитарой Сириуса Блэка. Ему стало дурно.
– Сириус, я…
– Тш–ш, – он легонько коснулся ладони Римуса, смотря на их руки. Его пальцы опустились сверху, прижав кисть Римуса к мягкому покрывалу, а затем сомкнулись в замок, не позволяя ему одернуть руку, хотя он и не пытался. – Спасибо тебе.
Он сказал это так тихо, едва слышно, что Римусу пришлось затаить дыхание. В тот момент в его груди что–то щёлкнуло, словно кто–то прикоснулся к его выключателю и наконец зажег свет в тёмной коморке где–то глубоко под сердцем.
========== Песнь восьмая. Искренность. ==========
Как глаза, раскрыты раны,
Вечно свежи, тик кровавы…
Встань, о матерь всех скорбящих,
На алтарь моих созвучий!
(«Мадонна» Альбер Жиро «Лунный Пьеро»)
Римус ненавидел праздники. Рождество дышал ему в спину так близко, что сдувало шарф. Он провел полдня четверга, пытаясь выбрать подарок Сириусу. Лили, храни Господь ее душу, согласилась помочь ему в этом. Она так обрадовалась, словно ее пригласили на рождественский прием к Королеве Англии. Римус понимал, что ему не отвязаться от ее расспросов.
По началу она ходила молча, но ее улыбка заставляла Римуса краснеть. Лили Эванс могла довести до белого каления без единой фразы кого угодно. Он уже готов был ей сдаться, потому что ему казалось, что еще чуть–чуть и она взорвётся
– Эванс, уймись!
– Я в полном спокойствии, дорогой, – ее улыбка стала шире и еще более противной, чем раньше. Ее создал сам Дьявол, ей Богу!
– Хорошо, тогда помогай уже.
– Ладно, расскажи мне…
– Я же уже сказал, что мы просто сидели!
– Мать моя женщина, Люпин, я не об этом, – она рассмеялась, похлопав его по плечу. – Расскажи, что ему нравится.
Ему нравится мое стихотворение.
– Музыка.
– Так, дальше.
– Ну… всякое.
– Ох, Римус, я очень надеюсь, что мы найдём магазин с вывеской «всякое». Или подожди… – она прищурилась и ехидно спросила, – ты имеешь в виду «всякое» для взрослых?
– В рот тебе мыло, Эванс!
Он угрюмо вздохнул, сосредоточившись на красочных витринах, которые предлагали уйму товаров за баснословные деньги. Лили догнала его и взяла под руку, когда он нарочно ушел вперед.
– А ты уже придумала, что подарить Джеймсу? – спросил он, чтобы она не успела выдать чего-нибудь еще в его сторону.
– Конечно, еще две недели назад. Ой–ой…
Она резко затормозила, схватив Римуса за рукав.
– Что? – он удивленно уставился на Лили, которая метала взгляд, не зная, куда себя деть. – Что такое?
– Я… я, кажется, забыла свой кошелёк в книжном. Вернёмся?
– Уверена? Может, проверишь еще раз?
Он аккуратно взял ее сумку, но Лили выдернула ее из его рук, прижав к груди.
– Нет, там не точно. Я оставила его. На кассе. Да.
Римус машинально оглянулся, вздыхая от того, что уже начинало темнеть, а они все еще не выбрали подарок для Сириуса, как вдруг Лили в очередной раз силой развернула его к себе.
– Да что с тобой?
– Скорее, его же украдут, Римус!
– Я не… а ну–ка постой.
Ему показалось, словно он заметил знакомое лицо за стеклянной витриной. Молодой человек рассматривал игровые джойстики, увлеченно нажимая на кнопки.
– Эй, это же Джеймс, – он указал на него Лили, но она силой потащила его за собой.
– Это не он, пошли уже!
– Эванс! – к счастью, он был сильнее ее, поэтому не сдвинулся с места, пока она пыхтела и скользила по заснеженному тротуару, приложив немало усилий, чтобы увести Римуса. – Что происходит?
Он был на все сто процентов уверен в том, что это был самый настоящий Джеймс Поттер. Положив на место витринный экземпляр, он сунул руки в карманы и нагнулся, чтобы поближе рассмотреть товар на прилавке, как вдруг его взгляд скользнул по лицу Римуса. Глаза его стали размером с баскетбольные мячи, и он сделал самую абсурдную вещь в стиле Джеймса Поттера. Резко скользнув вниз, он пригнулся, будто бы это делало его невидимым, и его его косматая макушка поползла вдоль прилавка. Римус обернулся на Лили, заглянув в ее изумрудные глаза, которые явно скрывали от него что-то в своем невинном блеске, и хмыкнул. Она нервно улыбнулась ему, пытаясь подобрать слова, которые могли объяснить ситуацию, как вдруг перед ними развернулось новое представление. Римус поднял взгляд, заметив, как Джеймс изо всех сил пытается оттащить от прилавка Сириуса, который уперто бодался, пытаясь протиснуться к джойстикам. Случайно повернув голову, оно краем глаза заметил Римуса, а затем замер в оцепенении и замешательстве.
«Блять», – Римусу показалось, что именно эта фраза сорвалась с губ Сириуса, когда он пригнулся и потянул за собой Джеймса. У них явно была одна голова на двоих. Нахмурившись от мысли, что они что-то пытались от него скрыть, Римус твердым шагом направился в сторону входа в магазин бытовой техники и электроники. Лили засеменила следом, что–то быстро печатая у себя в телефоне.
– Добро пожаловать! – поприветствовал его менеджер, лучезарно улыбнувшись.
Римус кивнул и взглянул на переговаривающихся Джеймса и Сириуса, которые в миг уставились на него, как на восьмое чудо света.
– Римус?
– Сириус?
– Джеймс?
– Лили?
Они смотрели друг на друга в неловком молчании, боясь даже моргнуть в сторону Римуса.
– О, какая встреча, надо же! –попыталась разрядить обстановку Лили и подошла к Джеймсу, который неловко обнял ее, выпрямившись во весь рост. Сириус вырос рядом, пряча за спиной что–то в руках.
На Римуса снизошло озарение. Он выбирал подарок. Для него. Сначала он обругал себя, что не прикинулся дураком, подыграв Лили в ее сценке с забытым кошельком, а потом подумал, какой подарок можно было выбрать в этом до жути дорогом магазине? К его огромному счастью и к огромному разочарованию всех остальных, в этот момент к ним подошел продавец, протягивая Сириусу графический планшет.