– Они мои друзья! – сорвался Сириус.
– У тебя нет друзей, Блэк, – нагло рассмеялся он.
– А у тебя, блять, нет никаких чувств!
Он резко направился к двери, у которой стоял Римус, решив прикрыться за сигаретой. Увидев его, Сириус замешкался, но затем, почувствовав, что за ним идут следом, ускорил шаг. Римус подумал, что сейчас ему прилетит в очередной раз. Он стряхнул пепел, твердо стоя на ногах, которые кричали ему: беги, придурок. Но что–то подсказывало ему остаться.
Силуэт его бывшего вырос из тени, мрачно наблюдая за тем, как Сириус направляется в дом.
– Это тот парень? – хмыкнул он, глядя на Римуса не совсем дружелюбным взглядом.
– Какой еще парень? –тяжело вздохнул Сириус, поднимаясь по ступеням. Он был злее бешеной собаки, сорвавшейся с цепи.
– Мэри мне рассказала. Ради которого ты меня бросил.
Сириус застыл на месте, вдохнув воздух через рот, и машинально закашлялся, так как в этот момент Римус выпустил сигаретный дым.
– Блять… Что?! Это ты меня кинул, если не помнишь, ублюдок!
Он разогнал дым руками, и встал рядом с Римусом, словно обращая эти слова к нему. Глаза его слезились, от дыма или от холода. Или, может быть, поэтому он не хотел к нему оборачиваться?
– Я запомнил.
Это последнее, что сказал его бывший, прежде чем вновь скрыться в тени дома. Сириус некоторое время смотрел на Римуса, продолжая судорожно восстанавливать дыхание.
– Так кто в итоге виноват? – поинтересовался Римус, предлагая ему сигарету.
Сириус опустил взгляд на пачку, затем снова поднял его на Римуса и аккуратно запустил свои пальцы, изящным движением вытянув одну. Римусу пришлось угостить его и огнем, после чего тот глубоко затянулся, опустившись на самую верхнюю ступень. Отвечать он, по-видимому, не собирался. На нем не было куртки, поэтому Римус оглянулся на дверь.
– Ты можешь простыть, – сказал он, выпуская дым из легких.
– Похуй. Всем насрать на меня.
У Римуса был на этот счет противоположный ответ, как ему показалось, но он знал всех этих людей от силы несколько часов. Ладно, подумал он, это всего лишь одна сигарета, ничего страшного не случится.
Он опустился рядом с ним, приговаривая себе, что на следующее утро сильно пожалеет об этом, если проснется с больным горлом, которое пока что приятно обжигало дымом. Сириус весь дрожал, то ли от злости, то ли от холода. Римус никогда не разбирался в человеческом поведении, эмоциях или чувствах.
– Значит, – негромко произнес он, пытаясь заполнить паузы между затяжками, – неразделенная любовь, Пьеро?
Сириус усмехнулся, выдыхая струйку дыма и наблюдая за тем, как пепел осыпается с кончика сигареты.
– Ты вообще должен меня развлекать, Арли.
– О, прости, мне выступить с бубном? Или зачитать стендап на тему бывших?
– Слушай, – он развернулся к нему, упираясь коленом в бедро, – а ты можешь послать матом, но чтобы в рифму?
– Тебя?
Римус приподнял бровь и рассмешил Сириуса. Так просто. Но мгновение спустя его лицо сменилось маской контраста и он снова нахмурился.
– Зачем тебе это?
– Люблю красиво уходить в закат, – фыркнул Сириус и шмыгнул носом.
– Главное, чтобы ты не ушел в закат с воспалением легких, – Римус выбросил окурок и встал, протягивая ему руку.
– Господи, – скривился Сириус, – да Вы – само почтение, Арлекин.
Он протянул руку в ответ и поднялся со ступени, зайдя в дом с сигаретой в зубах. Как только тепло разлилось по телу Римуса, он почувствовал себя уставшим. Сириус сразу же был поглощен толпой, которая принялась подбрасывать его на руках, скандируя его имя и крича поздравления. Римуспролизнул в гостиную, где от прежней знакомой ему компании остался только Питер, сонно посапывая на диване.
– Пит?
– О, мы тебя потеряли, – он сразу же поднялся, оглянувшись и понимая, что друзья оставили его одного.
– А где Лили? Или Джеймс?
– Не знаю, ушли куда–то. Ну, знаешь, – он подмигнул ему, указав на потолок.
– Ну да, – угрюмо ответил он, понимая, что напишет ей позже. – Тогда передай, что я ушел.
– Все в порядке, Рим?
– Да, просто поздно уже, а мне завтра на пары.
– Всем на пары, – улыбнулся Питер, словно собирался забыть о них на денек. – Ладно, увидимся.
Он снова завалился на диван, не давая занять его уставшей парочке, которая пыталась заглотить лицо друг друга, облокачиваясь на него. Римус хотел предупредить и Сириуса, но он тоже куда–то запропастился, поэтому он просто ушел, оставив все, как есть. Куртка, к его огромному счастью, была завалена под грудой остальных, но все же нашлась.
(02:12) Лили: Питер мне все передал, надеюсь, все хорошо.
(03:25) Выродок из Шапито: спасибо, что пришел.
__________
«Выродок из Шапито» изменено на «Пьеро»
(07:36) Римус: спасибо, что пригласил.
(07:37) Римус: Все хорошо, Лилс, надеюсь, вы классно повеселились там
(07:39) Лили: с:
========== Песнь четвертая. Безрассудство. ==========
В святом неистовстве поэт,Напитком упиваясь лунным,В восторге к небу обратилЛицо, и жадно пьет, шатаясь,Вино, что только взглядом пьют.
(«Опьяненный луной» Альбер Жиро «Лунный Пьеро»)
Римус ходил на лекции, возвращался с них. Ходил на работу, приходил домой. Он держал в уме мысль о том, что Сириус попросил его написать матерное стихотворение о расставании. Разве он мог упасть в грязь лицом?
К концу недели Римусу казалось, что мысли съедят его живьем. Он слишком часто думал о том, о чем думать не хотел, не собирался и даже не пытался. Мысли сами кружили вокруг него.
Это уже происходило в его жизни. Несколько раз так точно. Тонкая натура поэта. Это была его слабость. Он находил в этом вдохновение. В людях. Как бы сильно он их ненавидел.
(13:10) Лили: ЛЮПИН!
Римус вздрогнул, прочитав сообщение и пытаясь понять, что он успел сделать не так, чтобы Лили Эванс так на него кричала. Он слышал это даже через текст на экране.
(13:12) Римус: я?..
(13:12) Лили: Я думала, я твоя муза!
(13:13) Римус: Так и есть!
(13:15) Лили: пиздун. (ссылка на сайт)
(13:15) Лили: ?????
(13:16) Римус: что?
(13:16) Лили: …
Лили в действительности была его музой, она создавала вокруг него ауру, заряжая собой все прилегающее пространство. Но еще она была его главным фанатом, который тщательно следил за его творчеством. Иногда Римусу казалось, что единственным, потому что безликие интернет–пользовали казались жалким подобием аудитории.
(13:17) Лили: Я… пиздец.
(13:18) Римус: ДА ЧТО НЕ ТАК, ЛИЛС?
(13:19) Лили: НЕ КРИЧИ НА МЕНЯ, СЫНОК!
(13:19) Лили: Как ты мог не сказать мне?
Римус раздраженно нажал на кнопку вызова, услышав несколько длинных гудков, а затем на удивление радостный голос Лили, которая, кажется, смеялась.
– Ты бесподобен, ты знаешь это?
– Спасибо, – хмуро ответил Римус. – Что все это значит?
– Нет, это ты мне объясни, что все это значит? Арлекин и Пьеро? А?!
Она почти оглушила своим последним междометием ухо Римуса, которому пришлось резко отодвинуть от себя телефон и машинально скривиться.
– Моя голова…
– Ой, прости милый, – теперь она почти шептала, но из–за звона в правом ухе ничего не было слышно. Он переложил телефон в другую руку. – Вот видишь, значит, вечеринка все же вдохновила тебя?
– Ой, иди ты.
Римус почувствовал, как к его лицу прилила краска. С чего бы вдруг? Она немного заболтала его своими историями о жутком похмелье, и как она пыталась собрать себя целиком, чтобы отвечать на семинаре по нейрофармакологии о влиянии лекарственных средств на мозговую активность. Она часто шутила, что все могут в этом убедиться на ее личном примере. А затем в трубке послышались голоса ее одногруппниц и Лили быстро попрощалась.
Вечером Римус сел за ноутбук. Он почти закончил свое бранное творение, осталось лишь внести несколько изюминок, чтобы оно было бесподобным. Думая над тем, подходил ли размер стихотворения Сириусу, он не сразу заметил, как его телефон завибрировал.