– Почему Лунатик, Арли? Ой, прошу прощения… Арлекин, – он сказал это таким бархатным голосом, что у Римуса свело челюсть от того, как сильно он ее стиснул.
– Меня ты не спрашивал, почему я Рататуй, – нахмурившись, произнес Питер.
– Ой, не заметил, что ты здесь, – небрежно бросил Сириус, однако весело ему улыбнулся, – свет луны затмил мне все вокруг.
Он показательно закрыл лицо руками, словно защищался от света знойным летним днем. Римус тяжело вздохнул. Теперь польются шутки. Все просили Мэри включить что–то менее тоскливое, однако Сириус ее поддержал, сказав, что это задает настроение.
– Да, удавиться, – произнес кто–то, переключив плейлист.
Мэри выплеснула на него бокал шампанского и вырвала из рук пульт. Лили встревоженно глянула на Римуса, который поднялся, чтобы выйти.
– Все в порядке? – она мягко коснулась его руки.
– Да, Лилс, пойду выпью.
– О, милый…
– Не переживай, Эванс, сегодня я буду его личным секьюрити, – заявил Сириус, встав вслед за Римусом.
Он вышел из комнаты, понимая, что не знает, где здесь кухня. На самом деле он хотел просто воды, в комнате действительно было чересчур душно. Никто в этот раз не проводил ему экскурсию.
– Эй, Лунатик, сюда, – Сириус махнул рукой, уверенно шагая по коридору. Римус пошел за ним.
Он вел себя по–хозяйски, словно жил тут уже много лет. Открыл дверцу шкафчика, достал оттуда виски и два хрустальных стакана в изящной огранке.
– Сириус, я не…
– …пьешь? Да я понял уже. Это я себе.
Он ухмыльнулся и закрутил бутылку, вернув ее на место.
– Но я видел, что ты пил пиво на моем дне рождении.
– Да, немного.
– Будешь? – он полез в холодильник, не глядя вытащив оттуда банку. Римус кивнул, присев за барный стул.
Сириус отодвинул ящик, доставая оттуда открывашку, и щелкнул крышкой, протягивая бутылку по столу. Когда Римус коснулся бутылки, то нечаянно задел пальцы Сириуса. Он обратил внимание, что тот носил кольца. Сириус улыбнулся ему и отвернулся, чтобы взять из тарелки фрукты. Пока он стоял спиной, Римус позволил себе наблюдать за ним. Его движения были четкими и уверенными. Он подпевал в такт музыки, казавшись очень спокойным. И теперь он действительно не казался таким кретином, которым былпри первой встрече.
– Ну что, расскажешь мне историю своего успеха? – обернувшись, он поставил тарелку с нарезанными фруктами и сел напротив.
– Как я попал в Голливуд? – улыбнулся Римус, чувствуя, что от пива он тоже немного расслабился.
– Да, мне интересно, – он подпер щеку ладонью, пристально уставившись на него.
– Ну, Эванс притащила меня сюда.
– Ты забавный, – он усмехнулся, сделав глоток виски и закусив виноградом, – для тебя это все Голливуд? – он жестом обвел кухню.
– Да. Более чем, – честно ответил Римус. Ему действительно казалось, что ему здесь не место. Не такому, как он. Он ел бесплатную еду, вкусную еду, хорошую еду, сидел на удобной мебели, на красивой и дорогой мебели, и вокруг него витали приятные ароматы, а не сырость и плесень. Элитное общество, в котором, как ему казалось, есть место для очаровательной Лили Эванс, но не для Римуса Люпина.
– Это всё, – он снова оглядел шикарно обставленную кухню, – фарс. Мишура. Как там в вашем этом театре говорят? Бутафория.
– Хочешь сказать, вам всем плохо живется? Тебе, в частности?
– Не то чтобы. Просто, – он оперся на локти, придвинувшись ближе, – это все не приносит счастья.
– Естественно, – ухмыльнулся Римус, делая глоток, – но это во многом облегчает жизнь.
– Да уж, – Сириус осушил один из своих стаканов до дна, – охуительно легко.
В кухню забежала Марлин, втащив за собой Доркас, хихикая и переминаясь с ноги на ногу, когда заметила, что они здесь не одни.
– О, веселитесь?
– Как видишь, Марлс, – Сириус поднял за нее бокал, натянув непринужденную улыбку. Римус чувствовал его притворство.
– Ладно, оставим вас, – громко произнесла Доркас, показав какой–то жест, который понял только Сириус, рассмеявшись и кинув в нее виноградиной.
–Они? –Римус многозначительно приподнял бровь.
– Да, – кивнул он и снова вцепился взглядом в Римуса, – как и мы с тобой.
– Что?
– Хочешь сказать, ты не… – он держал в руке стакан, указав на него пальцем, от чего стало немного противно.
– Гей?
– Ага, – он выпил. Его стакан опустел, и он поднялся за новой порцией, не став дожидаться ответа.
– Тебе Лили рассказала?
– О, так она знает?
– А откуда ты знаешь? Точнее… с чего ты взял?
– Догадался, – ухмыльнулся он, задержав на нем взгляд, когда наливал виски.
Римус не мог сказать наверняка, выдавало ли его что–то конкретное, в его внешнем виде, манерах или повадках. Или он сам проговорился когда–то, но он всячески старался не привлекать к этому внимания.
– Твоя поэзия, она…
– …гейская? – Римуса перекосило, когда он произнес это.
– Нет, – твердо сказал Сириус. Лицо его было серьезным. – Но твои стихи, они обращены не к женщине. Верно?
Римус мысленно перебрал в голове всю свою творческую деятельность, пытаясь зацепиться за что–то конкретное.
– Я не осуждаю, чтобы ты понимал, – добавил он, оставив в этот раз бутылку на столе.
– Еще бы ты меня осуждал, – хмыкнул Римус, чувствуя себя немного на взводе. Он был уверен, что это алкоголь бушует в его крови. Он слишком быстро пьянел.
– Думаешь, если у меня есть деньги, мне легче от этого откупиться?
– Нет, не думаю. Разве от этого можно откупиться?
– Вот именно, – Сириус кивнул и запрокинул голову, делая несколько коротких глотков.–Только затолкать их гомофобский хуй поглубже в их гомофобские глотки.
– Но в ваших кругах с этим, опять же, легче жить. В наших– лишь выживать.
– Среди бедных полно геев! – возмутимо воскликнул Сириус. Слово бедность резануло ухо Римусу, но он мужественно проглотил его вместе с еще одним глотком пива.
– Да, но среди богатых, – он нарочно сделал акцент на этом слове, – их больше. Потому что они бесятся с жиру, не зная, чем бы себя удовлетворить.
– Богатые извращенцы? – Сириус выглядел ужасно разозленным.
– Именно.
Они смотрели так друг на друга некоторое время, а потом Сириус звонко рассмеялся, застучав кулаком по столу.
– По твоим словам все геи – извращенцы, а ты хренов мажор, раз тебя привлекают члены.
Римус задумался, не бросаясь в схватку в ответ. Его мысли плыли, как алкоголь по венам, блаженно заводя его в тупики, из которых он никак не мог выбраться.
– Блять, я имел в виду…
– Я понял, что ты имел в виду, – Сириус казался совершенно трезвым, хотя это был уже его четвертый или пятый стакан. – Хочешь сказать, у богатых нет проблем?
– О, ну давай теперь посоревнуемся, у кого жизнь дерьмовее! – Римус посчитал это риторической фразой, но Сириус понял это иначе.
– На что спорим?
– Спорим? –Римус сфокусировал взгляд на его лице. Он все еще выглядел довольно трезво и довольно серьезно. Римус не стал думать о том, каким еще выглядел Сириус, потому что это тоже заводило его в довольно уклончивые лабиринты мыслей.
– Нам нужна валюта, чтобы вычислить, кто из нас в полном дерьме.
– Я могу согласиться, что мы оба в полном дерьме, – Римус не любил соревнования, а еще он терпеть не мог пьяные разговоры. Он боялся сболтнуть лишнего.
– Нет, – Сириус поднялся и обогнул стол, садясь напротив Римуса за барный стул. Ему больше не понадобился стакан, он решил пить из бутылки. – Мы на моей территории, а, значит, будем играть по моим правилам.
Что–то в выражении его лица изменилось, словно он снова сменил одну из многочисленных масок своего театра одного актера.