— Почему это, почему это? — передразнил Пузырькова Родик. — Потому, что ты ничего не знаешь про писающего мальчика!
— Про кого-о-о-о? — Пузырьков уже действительно стал склонятся к мысли, что Родик — сумасшедший. Это ж надо до такого додуматься! Грязные носки в деньги заворачивать! А тут еще… — Про какого еще писающего мальчика???
— Про обыкновенного писающего мальчика, — как ни в чем не бывало пожал плечами Родион. — Про мальчика, который писает. Не понятно?
— Не-а, — как конь в стойле мотнул головой Костя.
— Объясняю, — сказал Родион. — Писающий мальчик — это мальчик, писающий в воду с кормы корабля пришвартовавшегося возле города Архангельска… Тепло? — с надеждой спросил Родион.
— Чего, тепло? — переспросил Пузырьков.
— Ну, как, — удивился Родион. — Неужели тебе ничего не напоминает? Архангельск. Причаливший к берегу парусник? Нет?
— …???
— Ладно, — махнул рукой Родион. — Даю наводку. На оборотной стороне памятник Петру Первому! Теперь понятно?
— И теперь не понятно, — обречено проговорил Костя.
— Вот и я сначала не понял, — вздохнул Родион. — За это поплатился. Понимаешь, это в пасьянсе, который не сошелся, можно предугадать какая карта осталась лежать рубашкой к верху. А жизнь — это не головоломка. Жизнь — чистейшая математика! Необходимо точно знать чему в каждом конкретном случае равняется и игрек и икс и даже зет! Если ты чего-то не знаешь, то уравнение просто не решается. Вот и я в последнем случае вычислил все иксы и игреки кроме писающего мальчика. Вот так, старичок!
— Я, конечно, извиняюсь, — осторожно проговорил Костя Пузырьков и на всякий случай чуть отодвинулся от Родика по ближе к коридору. — Но таких денег как у тебя в чемодане честным способом вряд ли кто заработать сможет.
— Вот, чудак-человек! — всплеснул руками Родион. — Я тебе о чем все это время твердил? Я же сказал что? Этих денег я не заработал, а заслужил…
— Это раз, — продолжил Костя. — А во вторых, — Пузырьков запнулся и на всякий случай добавил. — Как мне кажется… Как мне кажется с головой у тебя точно не все в порядке. Сидит с грудой денег в драном плацкартном вагоне, вместо того, что бы греться под тропическим солнцем где ни будь в Испании, едет сам не знает куда, вместо того, что бы ехать куда нужно. Талдычит мне про какой-то Архангельск, про какой-то парусник, про какого-то писающего Петра Первого…
— Писающего мальчика, — с улыбкой поправил Пузырькова Родион. — Петр Первый — это памятник в Архангельске, откуда начиналось возрождение России…
— Да, понял я! — оборвал Родика Пузырьков. — Но ты меня совсем запутал! Причем здесь писающий мальчик!? Какое отношение он имеет к деньгам у тебя в чемоданчике?
— В общем ты прав, — Родик задумался. — Действительно! А был ли мальчик? Но к деньгам он имеет самое прямое отношение. У тебя есть пятисот рублевая купюра?
— А зачем тебе? — с недоверием спросил Костя. — У тебя их вон сколько!
— Нет, — махнул рукой Родик. — У тебя есть твоя, личная, кровная, пятисот рублевая купюра?
— Ну… — нахмурился Пузырьков. — Где-то была… Одна.
— Покажи, — попросил Родион.
— Она в купе у меня, в бумажнике заныкана.
— Так принеси!
— А зачем тебе? У тебя своих…
— Да принеси, не бойся! — рассмеялся Родион. — Я тебе вон сколько денег показываю и то не боюсь!
— Ладно, — пожал плечами Пузырьков.
Он поднялся ушел к себе в купе. Закрыл за собой дверь на всякий случай. Достал из тайника бумажник. Нашел в бумажнике пятисотку. Потом, подумав секунду, сунул руку под столик, взял накрытую пакетом из под кефира бутылку водки, снял пакет, отхлебнул прямо из горлышка, подумав еще секунду, взболтал содержимое бутылки и отхлебнул по новой. Поморщившись, он накрыл бутылку пакетом, поставил ее на место и передернув плечами вышел в коридор.
Родик встретил Пузырькова радушной улыбкой.
— Ну, — спросил он. — Принес?
— Угу… На! — царским жестом протянул Пузырькову купюру.
— Ну-ну, — усмехнулся Родик. — Какие мы щедрые! Да собственно не нужны мне твои деньги! Просто сядь и внимательно посмотри на этот замечательный образец казначейского билета достоинством в пятьсот рублей. Просто сядь и посмотри на него внимательно. Что ты видишь?
Озадаченный Пузырьков присел, нахмурился и стал напряженно сопя рассматривать денежку.
— Нуууу… — протянул он. — Вот вид на город нарисован. Написано: Архангельск. Вот парусник какой-то. Вот памятник Петру Первому… — Точно! — обрадовано воскликнул Пузырьков. — Был я в Архангельске! И памятник этот видел! Только не думал, что он на пятисотке намалеван! Вот ты к чему эти разговоры завел про Архангельск, про памятник, про парусник… Подожди! — Костя снова уставился на купюру. — А писающий мальчик где? — он наморщил лоб и стал и стал еще более внимательно изучать купюру.