— Энди, Энди. — Затем он подбросил ее и немного покружил.
Не в силах сдержать себя, Грир медленно приближалась к ним, словно мотылек к пламени. Мужчина с ребенком были пламенем, она была мотыльком. Уже глядя на этих двоих, Грир рисковала опалить свои новообретенные крылья, но не могла противостоять желанию разглядеть получше.
— Почему вы не в школе, юная леди? — говорил Эндрю. — И где ваша мама?
Девочке было шесть-семь лет, она была худенькая, с тоненькими золотистыми хвостиками и яркими голубыми глазами под очками с розовой оправой.
— Простудилась, — пролопотала она, вытирая нос тыльной стороной крошечной ладошки. — Мама покупает капусту. Фу. Ты можешь ей сказать, что детям с насморком нельзя есть капусту? По-жа-а-луйста, дядя Энди?
Такая крохотная, светленькая. Сложение как у Грир, цвет волос как у Колина. Внезапно Грир застыла в паре метров от них, словно окоченев; по ее рукам побежали мурашки. Ноги будто стали ватными и отказались слушаться ее. Коллин должна была выглядеть... не сейчас, только не сейчас, нельзя. Уже давно наступило то время, когда она должна находить в себе силы общаться с ребенком, при этом не теряя голову. Успокойся.
У Эндрю душа радовалась, когда он видел, как в ярких глазах Симоны Уилсон искрится любовь и доверие к нему.
— Маленькие девочки должны кушать то, что скажет мама. — Когда Симона запротестовала, он сказал: — Нет... даже не пытайся меня умаслить.
У нее было маленькое угловатое тельце и костлявые пальчики, которыми она держалась за шею Эндрю. До его ноздрей донесся аромат лакричной конфеты; он аккуратно взялся за хвостик девочки, поворачивая к себе ее лицо. У нее во рту предательски промелькнул черный кусочек.
— Как я посмотрю, детки с насморком все еще кушают свои любимые сладости.
Она рассмеялась. Эндрю всегда удивлялся хрупкости этой девочки. У Боба и Лорен должен был родиться ребенок-крепыш, а не такой тоненький блуждающий огонек.
Грир. Он посильнее сжал Симону в объятиях и, выпрямившись, посмотрел на нее. Отсутствующий взгляд ее синих глаз заставил его похолодеть. О чем она думает? Между ними прошла парочка, на какое-то время закрыв от него Грир. И когда он снова увидел ее лицо, оно не изменилось, застыло словно восковая форма. Симона поерзала на его руках, усаживаясь поудобнее. Он посмотрел на нее, поцеловал кончик ее розового носика и сделал шаг к красивой рыжеволосой женщине, которая, казалось, вдруг отдалилась от него на необозримое расстояние.
— Подойди познакомься с моим другом Симоной Уилсон, — позвал он Грир.
Почему она даже не двигается и не отвечает ему? Колин и Коллин. Грир смотрела на мужчину, который не имел ни малейшего сходства с ее погибшим мужем, на девочку у него на руках, которая была на несколько лет старше, чем могла быть ее дочь, и все равно они напоминали ей об утраченной семье. Глаза Эндрю защипало от слез. Грир вовсе не пережила случившееся. Осознание этой истины потрясло его. Значит, он и понятия не имел о том, какое замешательство вызвало у Грир его прикосновение. Все два года она держала эмоции взаперти. Каким-то образом Грир удавалось избегать сближения с жизнью — и с каждым, кто мог разрушить ее защитную оболочку, в которую она заковала себя поверх кровоточащей раны от потери. Эндрю чувствовал, что способен помочь ей, если только она позволит. Она нуждалась в нем так же сильно, как он желал быть с ней. Ей нужен еще один ребенок — в ближайшем будущем. Ее душа уже давно должна была возродиться. Ребенок поможет ей начать жизнь сначала, так же как и любящий мужчина. Симона снова заерзала у него в руках, и, опустив ее наземь, он пожал напряженными плечами, расслабляя мышцы.
Грир почувствовала его приближение. Проследив оставшееся между ними расстояние, она задержала дыхание. Конечно же он любил детей и был с ними ласков. Поэтому он и стал педиатром. Она встретилась взглядом с Эндрю, потом с девочкой. Что-то неотразимое было в том, как ласково этот сильный мужчина обращался с маленьким ребенком. Ему обязательно нужно иметь собственных детей — а этого она не могла дать ни одному мужчине. Эндрю женится, и у него будет большая семья. Понимание этого никак не должно сказываться на ее чувстве одиночества и уж тем более заставлять ее ощущать — что? — ревность. Нет, нет.
— Симона, это моя подруга из Америки, Грир Бэкетт. Ей нравятся рынки... и капуста, — проговорил Эндрю, посылая Грир значительный взгляд.
Казалось, он не заметил ее озадаченности.
— Привет, Симона. Приятно с тобой познакомиться, — только и сказала Грир. Ее лицо как будто до сих пор не оттаяло, но никто больше об этом не догадывался.
— Здравствуйте, — ответила Симона. Ее заостренный подбородок выглядывал из-за серого шерстяного шарфа, несколько раз обмотанного вокруг шеи. — Мама моей подружки Стейси ездила в Америку. В Фила... Фила... в общем, не важно, ездила туда.
— В Филадельфию, — невольно рассмеялась Грир. — Это в штате Пенсильвания. Так же сложно произносится, а еще сложнее пишется. Я приехала из другой части страны.
Симона что-то задумчиво пробормотала. Очки придавали ей вид мудрой феи и делали ее носик похожим на вишенку. Грир с трудом удавалось удерживать улыбку на лице. Поддавшись порыву, она поправила у девочки прядь волос, оказавшуюся во рту, — и непроизвольно отступила на шаг. Нежное маленькое личико, невинные глазки. Вот из-за этого она всегда старалась держаться подальше от детей — зачем травить себе душу.
— Привет, Энди. Что это ты здесь делаешь? — Миловидная женщина со светлыми волосами подошла к ним, держа в руках пакет с покупками. — Только не говори, что вышел купить овощей вместе с нами, простыми смертными, — поддразнила она его.
Эндрю хмыкнул.
— Привет, Лорен. Как ты? Познакомься с Грир Бэкетт. У этого ребенка что, температура? — Все это он выговорил на одном дыхании и приложил руку к щеке и шее Симоны.
— Поднялась сегодня утром. Поэтому я и забрала ее из школы, — нетерпеливо объяснила Лорен. — Ты не мог бы перестать быть врачом хоть ненадолго, чтобы представить меня своей спутнице? — Лорен раздраженно кивнула в сторону Грир.
— Почему она одета как эскимос? Так температура только поднимется, — говорил Эндрю, разматывая шарф на шее Симоны.
Девочка облегченно кашлянула, откидывая со лба пушистую челку.
— Спасибо, Эндрю, — проговорила Лорен. — Что бы я делала без ваших с Бобом рекомендаций на тему того, как быть хорошей матерью? — Эта женщина была старшей и более округлой копией дочери, с такими же проницательными голубыми глазами. И ее приятное лицо начинало выказывать признаки раздражения.
Эндрю обернулся к Грир, привлекая ее к себе.
— Лорен Уилсон. А это Грир Бэкетт...
— Из Америки, — перебила его Симона.
— Точно. — Притворившись недовольным, он сердито посмотрел на девочку. — Грир, Лорен Уилсон — моя подруга. Мы с ее мужем Бобом выросли вместе. К тому же они мои самые близкие соседи: их дом в пяти километрах восточнее моего.
Лорен Уилсон оценивающе изучала Грир, не скрывая любопытства, и, казалось, осталась довольной.
— Приятно познакомиться. Это просто ужасно, — сказала она, оборачиваясь к Эндрю, — но мне надо бежать. Я не ожидала, что это займет столько времени, и теперь Боб сделает из меня отбивную, если я получу еще один штраф за парковку. Они требуют целое состояние за превышение временного лимита, и с ними ведь даже не поспоришь. Мне кажется, этот город продолжает существовать только на деньги, вытянутые из бедных водителей. Как насчет ужина завтра вечером? — спросила Лорен, беря Симону за руку. — Приходите с Грир, чтобы я могла познакомиться с ней поближе,— добавила она.
— Придем, — крикнул Эндрю вслед удаляющейся Лорен.
Симона, семенившая за матерью, обернулась и помахала им.
Оставшись наедине, Грир и Эндрю старались не смотреть друг на друга.
— Ты всегда принимаешь приглашения за других? — наконец спросила Грир. — Я все равно не смогу пойти.
— Как они тебе?
Обернувшись, Грир взглянула на Эндрю и обнаружила его удобно устроившимся на бортике загона для скота и почесывающим уши теленка с водянистыми глазами.