— Поцелуй меня, Эндрю, — прошептала Грир. Поднявшись на цыпочки, она притянула его голову к своему лицу.
Несколько секунд он, казалось, боролся с нахлынувшим желанием: его поцелуи были сдержанны, а каждый нерв, соприкасавшийся с ее телом, напряжен донельзя. Но вот Эндрю крепче сжал Грир в объятиях, притягивая ее к себе, пока она не почувствовала, что ее ступни отделились от песчаной дорожки. Нежность сменилась страстью, его поцелуй стал требовательным, язык настойчиво пробирался сквозь ровную дорожку зубов, чтобы коснуться ее языка. Грир ответила на его безудержный порыв: запуская пальцы в его волосы, она прижималась напрягшимися грудями к его телу, скользя по нему руками, поглаживая и сжимая его кожу.
Они отрывались друг от друга, только чтобы вдохнуть воздух жадными глотками. Запрокинув голову, Грир содрогнулась всем телом, когда Эндрю принялся покрывать поцелуями ее шею, спускаясь от подбородка к свободно ниспадавшей горловине платья. Накрыв его руки ладонями, она положила их себе на грудь. Ночь словно ожила вокруг них, окутывая гулом волн, бившихся о берег. Помимо этого звука в ушах у Грир стучало пульсирующее желание.
Резко опустив руки, Эндрю обхватил ее упругие ягодицы, прижимая ее бедра к своим.
— Я люблю тебя, — страстно проговорил он. — И хочу, чтобы мы всегда были вместе.
Сердце у Грир подпрыгнуло в груди. Она вцепилась в его рукава, ощущая возбуждение его плоти у себя на животе. Просто признайся в том, что ты тоже его любишь. Она прижалась лбом к его груди.
— Грир. — Дыхание Эндрю чуть тронуло ее волосы. — Нам обоим нужно нечто большее.
Она должна что-то ответить ему.
— Я тоже хочу быть вместе с тобой, — искренне отозвалась Грир. — Но не все так просто, Эндрю.
Как же сказать ему правду, которую он заслуживал узнать — и которую обязан был узнать перед тем, как связать с ней свою жизнь? И даже если Эндрю примет ее физическую ограниченность, есть еще и другие факторы. Нельзя так стремительно терять голову.
Его тихий смех прервал мысли, вихрем проносившиеся в голове Грир.
— Ты стыдишься сказать, что тебе требуется больше времени. Не бойся, любовь моя. Пока я знаю, что рано или поздно мы будем вместе, я смогу ждать сколько угодно. — Эндрю отступил на один шаг и взял ее за плечи. — Правда, если мы не сбавим обороты, то не смогу. Здесь холодно, и в любой момент сюда могут прийти люди, к тому же есть опасность, что моя железная воля все-таки не выдержит. Я отведу тебя в твой замок, а потом вернусь в свой, пока еще вменяем.
Прощальный поцелуй Эндрю показался Грир таким же трепетно-хрупким, как ее собственное сердце.
Глава 14
Первый день ноября. Грир сидела на скамейке и искоса наблюдала за бело-голубым небом сквозь обнаженные ветки деревьев. Приятный день ранней зимы, напоминавший ей о Сиэтле в то же время года.
Она мысленно прокрутила в памяти телефонный разговор с Расти Тиммонсом. После того как Грир объяснила брату, кто она такая, молчание длилось едва ли не бесконечно, и она уже было подумала, что связь прервалась. Он не пожелал, чтобы она приходила в его отель. Глаза жгли подступившие слезы, и Грир зажмурилась. Расти построил новую жизнь, как и предполагал пожилой викарий. Быть может, он стремился забыть свои корни. Сестра, неожиданно показавшаяся на горизонте, могла стать совершенно ненужной ему обузой. Грир не хотела предпринимать никаких действий, которые могли ранить его.
Прибыв на железнодорожную станцию Борнмута, Грир села в автобус и доехала до торговой площади в центре города. Расти она звонила из красной телефонной будки, стоявшей на большой оживленной улице с магазинами по обеим сторонам. Даже через захлопнутую дверь проникал шум дорожного движения, заглушавший голос собеседника. После нескольких протяженных пауз брат все же велел ей прийти в сквер в центре площади и ждать возле реки, рядом с лужайкой для гольфа. Он будет там, как только освободится. Да, он уверен, что они узнают друг друга.
В мелководной речке, сбившись в стайки, неуклюже качались на воде утки, иногда подлетая к берегу, чтобы схватить крошки, которые разбрасывали два малыша, сидевшие на корточках у кромки воды вместе с матерью. Старший мальчик, в коротких серых штанишках и школьном блейзере в синюю полоску, тыкал длинным прутиком в игрушечный парусник. Его кепка была перевернута козырьком назад. Плотно сжатые губы явственно выдавали всю степень недовольства тем, что слабый ветер не надувает крохотные паруса кораблика. Грир прислушалась к их разговору.
— Вон там плывет еще одна утка, мамочка.
— Да, дорогой. Но дай ей подплыть поближе.
Все так мирно и просто.
— Здравствуй, Грир.
Вскинув голову, она словно столкнулась с отражением собственных ярко-синих глаз.
— Привет, — сказала Грир. В груди у нее заныло.
— Можно присесть?
— Конечно.
Они сидели вполоборота друг к другу, отделенные гигантской стеной, воздвигавшейся двадцать четыре года, и двумя совершенно разными жизнями. Грир судорожно вздохнула, прежде чем заговорить.
— Мне не следовало приходить, — выпалила она. В горле у нее было так сухо, что дыхание сперло.
— Не говори так. — Расти говорил с легким акцентом, который ей так нравился в жителях Дорсета. Он протянул ей руку, и она пожала ее. — Я же сказал, что нам будет нетрудно найти здесь друг друга.
Жгучие слезы переполняли ее глаза и потекли по щекам. Ей хотелось обнять этого незнакомого мужчину, но она знала, что нельзя.
— У тебя тоже веснушки. — Бессмыслица какая-то. Ее лицо залилось краской, когда она попыталась улыбнуться.
— И рыжие волосы. Хотя у тебя красивей, — добавил Расти, скрестив руки и отведя взгляд. — Я не поверил своим ушам, когда ты сказала, кто ты. Как тебе удалось отыскать меня?
— Совершенно случайно, — просто ответила Грир. — Мое лицо напомнило кое-кому тебя.
Расти резко обернулся:
— Кому?
Казалось, он видел в ней какую-то угрозу.
— Всего лишь старику, который живет на улице Кэллоуэй, в...
— Ферндэйл. Я знаю, где находится улица Кэллоуэй.
Один из мальчиков на берегу истошно завопил, но Грир едва услышала его.
— Ты в конце концов нашел то, что искал?
— Ты имеешь в виду — того, кого искал, да? — тихо поправил он.
К горлу подступила тошнота.
— Да, — пробормотала Грир. — Нашел?
Отделившись от скамейки, Расти повернулся к ней спиной и стал наблюдать за детьми.
— Я теперь женат, — проговорил он. — У нас двое сыновей и маленький, но приносящий стабильный доход бизнес. Не бог весть что, конечно, но вполне достаточно.
— Я рада за тебя, Расти, — искренне произнесла Грир.
— Моя жена знает, что меня бросили в детстве. Ей пришлось узнать и об остальном из документов, когда мы расписывались, но мы не обсуждаем это между собой. Мы с ней предпочитаем, чтобы мальчики никогда ни о чем не узнали.
Грир засунула руки в глубокие карманы куртки.
— И ты боишься, что я могу им рассказать? — догадалась она. — Не стоит. Я даже не догадывалась о твоем существовании еще несколько дней назад. А потом мне просто захотелось увидеть тебя... только один раз, если тебе так угодно.
— Слишком поздно что-то менять между нами. — Расти опустился на корточки напротив нее, так что она могла заглянуть в его глаза, выражавшие беспокойство. — Я понятия не имею о том, что заставило тебя копаться во всем этом после стольких лет, — сказал он и досадливо покачал головой. — Наверное, то же, что и меня пару лет назад. Но забудь об этом, Грир. Езжай домой. Я ни разу не видел тебя после того, как тебя увезли в воспитательный дом еще младенцем, но однажды кто-то сказал мне, что тебя удочерили и забрали в Штаты. Я был рад за тебя. Ты освободилась... от всего этого. Лучше и теперь держись подальше, — посоветовал он.
— Конечно, — проговорила Грир, резко вставая. — Мы чужие друг другу люди, вот и все. Прости, что расстроила тебя.
Расти положил руку на плечо Грир, заставив ее подпрыгнуть от неожиданности. Он встал рядом с ней, оказавшись стройным мужчиной более высокого роста, чем она предполагала.