Прикрыв глаза рукой, она прищурилась от солнечного света, наблюдая за тем, как мужчина встает. Он был одет так, словно пришел сюда прямо с работы. Темные брюки с отлично сидящей белой рубашкой. Рукава закатаны до локтей, обнажая загорелые предплечья. Было начало сентября, и Новый Орлеан все еще крутился в седьмом круге адской жары, такой же влажной, как яйца Сатаны в полдень, так что если она едва не умирала в своем черном платье, то он, должно быть, готов был уже снять рубашку.
Все еще стоя к ней спиной, он смотрел на испорченные цветы. Его плечи напряглись, когда он развернулся в другую сторону. Быстрым шагом он понес цветы к увитым испанским мхом дубу. Там стоял небольшой мусорный бак, один из немногих на всем кладбище. Мужчина бросил цветы, повернулся и быстро исчез в одном из многочисленных переулков.
О, боже, какой отстой.
Сочувствуя парню, она бросилась в бой. Осторожно вынула половину стеблей, а затем склонилась, поставив оставшиеся цветы в вазу перед могилой Йена. Она подхватила ключи и, поднявшись, надела темные очки в фиолетовой оправе. Поспешив вниз по протоптанной тропинке с пятнистой травой, она свернула на дорожку, по которой ушел парень. Удача ей улыбнулась, потому что она увидела его у похожей на пирамиду могилы. Там он свернул вправо, и она почувствовала себя немного преследователем, когда поспешила за ним.
Конечно, она могла бы окликнуть его и просто вручить оставшуюся часть пионов, но кричать незнакомцу на кладбище казалось ей просто неправильным. Ее мать косо посмотрела бы на нее, если бы она начала кричать на кладбище.
Никто не умел так косо взглянуть, как ее мать.
Мужчина еще раз свернул и исчез из поля зрения. Держа цветы, она прошла мимо могилы с большим крестом, а потом замедлила шаг.
Она нашла его.
Он стоял перед массивным мавзолеем, охраняемым двумя великолепными плачущими ангелами. Он просто стоял там, такой же неподвижный, как эти ангелы, руки его были напряженно выпрямлены вдоль тела, а кулаки — сжаты. Она шагнула вперед, а ее взгляд скользнул к имени на мавзолее.
Де Винсент.
Ее глаза распахнулись, когда она пробормотала:
— Матерь божья.
Мужчина оглянулся через плечо, и Рози вдруг поняла, что стоит всего в нескольких футах от Дьявола.
Так его называли в желтой прессе. Так его называли почти все в ее семье.
Так Рози любила называть его в своих самых безумных мечтах.
Все в Новом Орлеане, штат Луизиана, и, возможно, больше половины страны знали, кто такой Девлин де Винсент. Кроме того, его фото с невестой было во всех газетах в разделе «Светская жизнь и развлечения». Он был старшим из трех оставшихся братьев де Винсент, наследников такого состояния, которое Рози, как и большинство людей в мире, представить себе не могли.
Мир тесен.
Глядя на него, она могла думать лишь об этом. Ее подруга Никки работала на де Винсентов. Ну, она временно работала на них, и прямо сейчас у нее что-то было со средним братом. На данный момент все происходящее напоминало полнейший хаос, и Габриель де Винсент определенно находился в списке «Парней, Которым Пора Разгрести Свое Дерьмо».
Но дурная слава де Винсентов и то разгорающиеся, то затухающие отношения ее подруги с Гейбом были не единственной причиной, по которой она знала о них больше, чем среднестатистический обыватель.
Дело было еще и в их доме… в их земле.
Поместье де Винсентов считалось одним из самых паранормальных мест штата Луизиана. Рози знала это потому, что была слегка одержима всеми легендами, окружавшими землю и семью, включая легенду о проклятии. Да. Предполагалось, что семья и земля прокляты. Было ли это круто? Ладно, может, это не было круто для тех, кого касалось напрямую, но Рози была очарована самим фактом.
Из расследования, которое Рози провела тысячелетия назад, у нее сложилось впечатление, что дело было в самой земле. В конце восемнадцатого, начале девятнадцатого века Новый Орлеан был поражен многочисленными вспышками болезней. Оспа. Испанка. Желтая лихорадка. И даже бубонная чума. Тысячи людей погибли, и еще больше попали в карантин. Часто мертвых и умирающих размещали рядом, оставляя гнить. Земля, на которой стоял дом де Винсентов, широко использовалась во время одной из таких вспышек. И даже после того, как дом был построен, земли вокруг еще некоторое время использовались во время более поздних вспышек. Все эти болезни и смерть, замешанные на горе и безнадежности, оставляют после себя неприятные флюиды.