А тот, по правде говоря, был раздражен из-за того, что довольно сильно намаялся, пока сшил все семь огромных комплектов.
— Эх! Чуть становится холодно, и они дрожат, как осиновый лист, неспособные ни сражаться, ни думать о чем-нибудь, кроме тепла.
Чтобы драконы могли полностью проявить себя в предстоящем бою, ему пришлось сшить эти огромные костюмы.
— Голь-голь-голь.
Золотой человек тоже радовался обновкам. К счастью Виида, из-за его комплекции не пришлось заморачиваться, и он просто отдал свою старую одежду. К ней же приложил еще и меч, сотни раз латанный-перелатанный.
Можно сказать, он, как отец — сыну, передал по наследству свои старые «сокровища».
Встретившие скупого хозяина драконы и Золотой человек выглядели теперь очень жалко.
И тем не менее драконы гордо вскинули головы.
— Моя одежда самая красивая!
— Нет, моя. Моя еще красивее!
— Хочешь помериться силами?
— Да! Сейчас ты у меня получишь!
Озверевшие драконы собирались драться друг с другом из-за спора, у кого красивей одежда!
— А у меня — лучше, чем у всех! Голь-голь-голь!
И Золотой человек, всерьез собираясь вступить в сражение, выхватил из-за пазухи два меча. Одним из них был ничем не примечательный, миллион раз чиненый клинок из Лависа, а вторым — безмерно выдающийся, священный меч Агаты из ордена Фреи!
Виид продал один такой клинок на аукционе, а другой решил отдать Золотому человеку еще в Родиуме. Теперь же, с появлением второго, тот мог, словно молния, атаковать врага сразу с двух рук!
У каждого из слуг Виида было задето чувство собственного достоинства, и они собирались всерьез повздорить друг с другом. И тут…
— Кы-ыа-а-ар-р-р-ра-а-а!
Издав мощный рев, с небес спускался Ледяной дракон!
Его длинное туловище достигало в размерах несколько сотен метров, а раскрытая пасть была готова выплюнуть какое-нибудь разрушающее «дыхание».
Размахивая хвостом из стороны в сторону, он очень быстро спускался.
— Кы-ыа-а-ар-р-ра-а-а-а! — издал он еще одни мощный рев.
Сила воздействия его было такова, что ни Золотой человек, ни драконы не могли сдвинуться с места. И хотя последние тоже были ящерами, по своему виду они больше относились к вивернам и по сравнению с «настоящим» драконом выглядели как какие-то «детские игрушки».
Чем ближе становился Ледяной дракон, тем ниже опускали головы драконы и Золотой человек. Они сразу же признали его главным по рангу.
И когда Ледяной дракон опустился, земля вздрогнула так, что всем им пришлось чудом держаться на ногах, чтобы не упасть. Таким образом Ледяной продемонстрировал им настоящую мощь, как бы говоря: «Впечатлитесь и бойтесь меня».
Ох уж эта внушительность и помпезность!
Вот только чего Ледяной дракон не рассчитал, так это того, что после такого быстрого приземления его лапы настолько резко примут вес, что не выдержат и от бессилия подогнутся!
Что, в общем-то, и произошло. С грохотом он распростался на брюхе, изо всех сил пытаясь неуклюже подняться. А ему это даже с помощью крыльев было сделать совсем не легко. Поверхность под лапами была скользкой, а силы все еще не спешили вернуться назад в тело.
За мгновение осознания данного факта атмосфера накалилась еще больше!
Там, где Ледяной дракон, Золотой человек и остальные драконы скрестили свои взгляды, от разлившегося вокруг бесконечного холода даже у Виида по телу бежали мурашки!
Глава 4
Сражение
Отдохнув хорошенько ночью, на утро, с первыми лучами солнца, Виид принялся за зачистку Долины смерти. И хотя 20 %-ные штрафы, вызванные простудой, все еще не прошли, отдыхать дольше он не мог: жажда заработка денег гнала вперед.
— Ох уж эта простуда… На севере избежать заболеваний — это роскошь. Эй, Альберон.
Все они находились сейчас в том же месте, откуда впервые увидели Долину смерти. Альберон, будущий наследник должности первосвященника в ордене Фреи, несмотря на свои выдающиеся способности, был на редкость добр, отзывчив и всегда полезен в любых мероприятиях.
— Да, Виид? Слушаю тебя.
— Нам сейчас предстоит важное сражение. Благослови всех: Ваиля, Вадуля, Васама, Ваоя, Ваюка, Вачиля, Золотого человека и Ледяного дракона.
— Хорошо. Будет сделано.
Виид нарочно назвал поименно все свои оживленные скульптуры. И не потому, что он проявлял к ним большую заботу. Нет, в действительности он так сказал потому, что все «скульптуры» получились эгоистичными и могли обидеться даже на самое малое пренебрежение по отношению к ним.