- Да, сэр. - Девушка подобрала юбку. - Прошу следовать за мной, сэр.
- Прошу прощения за то, что целый вечер докучаю вашему дому своим присутствием.
- Ничего страшного, - заверил его отец. - Мы ведь соседи.
Мистер Форбиден кивнул; подволакивая левую ногу, направился за горничной, - а я не замедлила последовать за ними.
- Ребекка, куда ты? - воскликнули за моей спиной.
Я понимала, что матушка очень старалась скрыть удивлённую ярость в голосе, но ей это не особо удалось. И меня это не остановило.
- Ужасно болит голова, - как можно убедительнее простонала я. - Простите, мне нужно лечь. Спокойной ночи, матушка, отец, Том...
- Прекрасных снов, Ребекка, - неуверенно ответил мой друг.
Не оборачиваясь, я поднималась по лестнице: зная, что за моей спиной происходит оживлённое, полное изумления переглядывание моего семейства с пока ещё несостоявшимся женихом.
В конце концов, Чейнзы должны были приехать только завтра. И я имею полное право провести эту ночь свободным человеком. Хотя бы эту последнюю ночь.
Пусть даже на волоске от брака.
***
Тупик. Откуда, почему, почему сейчас?!
Я долго бежала в ночи, пытаясь скрыться от своего преследователя в зелёном лабиринте, но тщетно. Волк гнался за мной по пятам, и сейчас, когда я обернулась, уже ждал.
Он был близко. Слишком близко. До этой ночи я считала выражение «горящие глаза» просто фигурой речи, но его глаза, слишком умные для обычного зверя, горели хищным огнём.
Я пятилась, пока не упёрлась спиной в стену, - и тогда волк, торжествующе оскалившись, кинулся вперёд.
Последним, что я увидела, были сияющие разноцветные глаза...
Я села в кровати, задыхаясь, дрожа от липкого холода, ползущего по спине. Вокруг расстилалась тьма моей комнаты, сквозь открытое окно доносился далёкий волчий вой.
Сон. Это был только сон.
Какое-то время я ещё прислушивалась к звукам ночи. Затем откинулась на подушку, чтобы почти сразу заснуть.
Второе моё пробуждение вышло немногим приятнее первого. Я открыла глаза от дикого вопля, прорезавшего утренний воздух. Вскочив и выглянув в окно, увидела подле крольчатника кричащую Нэнси: девушка явно была на грани обморока.
Я не мешкала, одеваясь и спускаясь вниз, - но когда подошла к крольчатнику, другие домочадцы уже толпились вокруг. Нэнси, должно быть, увели; я увидела Бланш, обмякшую на руках у отца, бледное лицо Тома и зеленоватое - матери, но слишком поздно услышала предостерегающие крики, чтобы не успеть обратить взор на распахнутую прутчатую дверцу.
Дверцу, за которой...
Зрелище заставило меня отшатнуться, судорожно дыша, чтобы справиться с внезапно подступившей тошнотой.
- О, боги, - невольно вырвалось у меня. - Разодраны в клочья...
- Кто это сделал? - прошептал Том.
Белизна его щёк спорила с молочным цветом моего платья. Неожиданно: никогда раньше не замечала в друге подобной слабости.
- Волк, - мрачно отозвался отец. - Нэнси говорит, она вставала ночью и слышала вой. Где-то рядом.
- Я тоже, - припомнив своё ночное пробуждение, сказала я.
- Бедная Бланш, - всхлипнула матушка, - она так любила играть с пушистиками...
Однако ни слезинки не роняла, когда их отправляли на кухню, подумала я - и, поражённая неожиданной мыслью, вскинула голову.
- Но как волк открыл дверцу крольчатника?..
- Наверное, её забыли запереть, - предположил отец. Оглядев собравшихся, нахмурился. - Мистер Форбиден ещё спит?
- Он ушёл с рассветом, - подал голос Элиот. - Просил передать, что его ноге гораздо лучше, Нэнси ему компрессы какие-то сделала... Благодарил за гостеприимство. Обещал пожаловать на ужин, но не обещал, что сегодня.
Морщинка меж бровей отца разгладилась.
- Что ж, - молвил он, - хозяин Хепберн-парка будет в нашем доме желанным гостем.
Я вспомнила свой сон, и мурашки пробежались по моей коже - на тёплом майском ветру.
Глава третья,
в которой повествуется о поцелуе и других непристойностях
К обеду начали прибывать гости. К счастью, к тому времени последствия волчьего визита уже успели устранить. Я терпеливо взирала с крыльца, как Джон Лестер рассыпается в любезностях перед Бланш, пока его сестра восторженно щебечет какую-то милую чепуху; как расцеловывается с миссис Лестер матушка; как главы семейств сердечно жмут друг другу руки. Завтра Бланш исполнялось семнадцать, свадьба намечалась через месяц, и все ощущали себя одной большой семьёй.
Когда моё обязательство встречать гостей себя исчерпало, я с облегчением удалилась на задворки сада с книгой. Рэйчел, единственная моя подруга, оставшаяся в Ландэне, прислала мне эту книжную новинку с самыми восторженными рекомендациями, так что роман определённо заслуживал внимания. Впрочем, я долго сидела на скамье, бессильно скользя глазами по первой строке, пытаясь понять её смысл; мысли мои были далеко.