- Чем же вас не устраивает лорд Томас Чейнз, мисс Лочестер?
Я молча сделала глоток.
- Мисс Лочестер, вы можете промолчать, и ваша душевная рана затянется сама собой. Но если дать ей затянуться, не приняв противовоспалительных мер, возникнет безобразный и болезненный нарыв, который со временем вскроется. И, поверьте, время это будет самым неподходящим.
Я молча звякнула чашкой о блюдечко.
- Том - достойнейший юноша из всех, что я знаю, - слова сорвались с губ, казалось, против воли. - Он красив, он умён, он добр, благороден и учтив...
- Но. Далее определённо должно следовать какое-то «но».
Я опустила взгляд, рассматривая искусно вытканные цветы на пёстром ковре.
- Мы дружны с ним с детства, - говорить было легко: точно разговариваешь с кем-то, знакомым давным-давно. - Чейнзы всегда большую часть года проводили не в Ландэне, а здесь, в Энигмейле...
- Их поместье?
- Да. Тому было скучно там одному, и он часто отлучался в Грейфилд, к ближайшим соседям. К нам. С высочайшего позволения отца, конечно. - Я сделала ещё глоток. - Он всегда относился ко мне очень бережно. Поэтому я не сразу поняла, когда... когда...
- Когда из друга обратились для него в возлюбленную? - мистер Форбиден склонил голову к плечу, разглядывая меня, словно диковинного зверька. - Но чем же всё-таки вас не устраивает лорд Томас, мисс Лочестер?
- Это, знаете ли, слишком личный вопрос.
Он пожал плечами.
- Как знаете. Скажу только, что вам не пристало особо воротить нос. Сын самого графа Кэрноу - блестящая партия для девушки из рода вроде вашего, не блещущего ни древностью, ни богатством. А для девушки, от которой предпочтёт держаться подальше любой приличный молодой человек, тем более.
- Я чем-то вас оскорбила, что вы решили сделать оскорбление взаимным?
- Это не оскорбление, мисс Лочестер, а констатация факта. Невеста должна быть мила, скромна, послушна, ничего не знать и ничего не желать от этой жизни. Смелость, дерзость, желание расправить крылья... всё это не в чести. Готов поспорить, все званые вечера вашей матушки вы просиживали взаперти в своей комнате, потому что стоило вам попасть в общество, как вы начинали говорить; но приличной девушке дозволено говорить лишь тогда, когда к ней обращаются, и не более чем нужно, чтобы выразить благодарность за то, что на неё обратили внимание. А между тем окружающие так напыщенны, так глупы, и так хочется внести в их пустую болтовню хоть что-то настоящее... Omnium rerum quarum usus est potest esse abusus, virtute solo excepta. Знаете, что это значит?
- «Может быть злоупотребление всеми вещами, которые употребляются, за исключением одной только добродетели».
- О, так вы ещё и образованы? Тем хуже для вас. Какие языки вы знаете?
- Я свободно говорю на фрэнчском и знаю латынь.
- А! Тогда для вас ещё не всё потеряно. Два языка - в пределах нормы. Вот когда девушка знает три-четыре, как в Руссианской империи... для наших соотечественников это уже слишком.
- Autant de langes qu’un homme sait parler, autant de fois est-il homme*; но наша гувернантка просто не могла научить нас большему.
(*прим: кто знает много языков, тот живёт жизнью многих людей (фр.)
- Скажу вам, мисс Лочестер, что я обычно сам был своим учителем. И, должен признать, всегда оказывался своим любимым учеником.
Я прищурилась:
- Мистер Форбиден, осмелюсь предположить, что гордыня - главный ваш грех.
- Ошибаетесь, мисс Лочестер. Если говорить о грехах, то я в одинаково добрых отношениях со всеми семью. - Он улыбнулся моей оторопи. - Кстати, это возвращает нас к добродетели и к тому, что в наших гостиных даже из неё умудрились сделать доходный товар. И вы, не сочтите за оскорбление, по меркам почтенных матрон не слишком-то дорого стоите.
- И вы не считаете это оскорблением?
Почему-то я не была сердита. Забавно, но наш разговор странным образом меня... веселил?
- Констатацией факта, повторюсь. К примеру, сейчас вы в комнате наедине с посторонним мужчиной. Более того, почти незнакомым посторонним мужчиной. Не боитесь, что я посягну на вашу честь? Ведь мы, мужчины, только об этом и думаем, завидев молоденькую девушку... если верить почтенным матронам.
- Нет, не боюсь.
- Только за это любая добропорядочная девица будет иметь полное право презрительно от вас отвернуться.
- Возможно, я подтвержу ваше невысокое мнение о моей персоне, но мне будет абсолютно всё равно.
Я действительно не боялась. Возможно, напрасно.
Особенно если вспомнить события сегодняшнего утра.
- Вы подтвердите моё мнение, но отнюдь не невысокое. - Он сидел, с королевским достоинством откинувшись на спинку кресла, соединив кончики длинных пальцев. - Мисс Лочестер, я не знаю, что плохого сделал вам Томас Чейнз, но я могу сказать одно: вы рождены не для него, а он - не для вас. Вы - дикая птица, загнанная в клетку условностей. Он обмотает вашу клетку нерушимой цепью бесконечных аристократических обязанностей.