— Это само собой. Собирались, да не успели.
Надо сказать, Михаила Михайловича Семенова по кличке Алхимик разрабатывали давно, еще в бытность Евграфа Акимовича старшим следователем по особо важным делам Горпрокуратуры. Подозревали Алхимика в торговле камушками. Но Семенов хорошо спрятался. С поличным взять не удавалось. А там и Евграф Акимович на пенсию ушел.
— Ну не успели, так что ж… я тоже не успел, хотя и лично гражданину Семенову обещал. Что же такого в убийстве? Небось обычное дело. Счеты сводят авторитеты.
— Может быть, может быть. Все бы хорошо, но понимаешь, второе убийство. Восемь дней тому назад убит Новожилов Валерий Яковлевич.
— Это который начальником следственного у нас в районе был?
— Он самый. Тоже пару месяцев как на пенсии.
— Знаю. И что же?
— Так вот, дело оказалось необычное, хотя поначалу разные версии обрабатывали, а вот самую дикую в расчет не брали.
— Какую это? Там что, призраки, инопланетяне орудовали?
— Почти! — радостно подтвердил Алексеев. — Трое часов было у покойника в доме — все стояли на момент нашего прибытия. Причем все остановились одновременно. Минута в минуту. Точно в одиннадцать.
— Ну так вызывали бы телепатов, экстрасенсов, этих, как их… носо, горло, ухо…
— Уфологов! — почти восторженно подсказал Алексеев.
— Во-во… их, — продолжал Евграф Акимович, хотя уже мягче. Очевидно, заинтересовался.
Алексеев помолчал, выжидая, когда ас городского сыска дозреет.
Тот наконец взорвался:
— Ну так в чем дело, рассказывай, раз уж начал.
— Да ничего особенного, — вдруг перешел на будничный тон Алексеев. — Только и в квартире Алхимика тоже все часы стоят. На стенах девять да на полках шесть, да на руке одни. И стрелки всех показывают на одиннадцать. И что еще любопытно. Жену Новожилова с дачи вызвали, говорит, из квартиры ничего не пропало. Дочка Семенова тоже утверждает, что все на месте… Вот так. Ну что, соглашаешься?
— Да уж и не знаю… Ладно, с делом познакомишь?
— А как же! Все в лучшем виде. Считай — ты уже сыщик частного агентства «Честертон». С этой минуты. Оклад соответствующий.
— Да что оклад! Скажи лучше, машина частному сыщику полагается? Пенсионеру тяжко на метро да на трамваях по городу мотаться.
— Во-первых, пенсионер ты по выслуге, а не по возрасту, так что не прибедняйся, а во-вторых, будет тебе машина. Сейчас высылаю. У меня здесь начальник «Честертона» сидит, ты его должен помнить — Игорь Олегович Бахарев. Старшим опером до девяносто второго года был у нас.
— Нет, не помню. Вернее, помню, но помнить не хочу, поскольку многие тогда на коммерческие хлеба слиняли.
— Да ладно тебе. Он парень хороший. В общем, машина будет через двадцать минут. На Васильевском, на месте происшествия тебя Бахарев будет ждать.
Прислали за ним «Ладу» в экспортном исполнении.
— А чего не «мерседес»? — иронически спросил новоиспеченный частный сыщик у шофера, залезая на заднее сиденье.
— «Мерсы» на данный момент заняты, Евграф Акимыч, — виновато ответил парень. — В следующий раз непременно будет.
— Да ладно! Как вас величать-то?
— Вадимом, Евграф Акимыч.
— А по отчеству?
— Иванович.
— Ну-ну. Вадим Иванович, значит… Поехали на Васильевский, Вадим Иваныч.
Прибыв на Малый проспект, Евграф Акимович мельком взглянул на аптеку, где, как он знал, работал Алхимик, получивший кликуху за пристрастие к ореолу таинственности, которой любил себя окружать, и поднялся на второй этаж. Здесь его ждал Бахарев.
— Почему не опечатана? — спросил Евграф Акимович.
— Печати мы уже сняли, Евграф Акимыч, у нас разрешение.
Войдя в квартиру, сыщик огляделся. Бахарев начал было докладывать:
— Пальцев, кроме хозяйских, не обнаружено…
Но Евграф Акимович прервал его:
— Слушайте, Игорь Олегович, а почему частный сыск подключился к этому делу?
— Только из-за вас, Евграф Акимыч. Чтобы у вас была возможность действовать свободно. По личной просьбе господина Алексеева. Он же нам и копию свидетельских показаний для ознакомления дал.
— Хорошо, я почитаю. — Он взял папку. — Стремянки здесь нигде нет?
Евграф Акимович подвинул стол к стене, влез на него и стал открывать часы. В одних нашел бумажку, где старческим почерком было написано: «Смазать 23 марта». Бахарев виновато взглянул на экс-старшего следователя и сказал:
— Не успели осмотреть, Евграф Акимыч.
— Ничего, не страшно. Не успели, значит, дел много. Оно и верно. Куда вам спешить? Это мне скоро помирать…
Потом Евграф Акимович прошелся по комнате еще раз и, подойдя к письменному столу, взял единственную лежавшую на нем книжку. «Страдания молодого Вертера». Он открыл ее, полистал, положил на место и сказал:
— Давай посидим, побеседуем маленько. Ты Володю Демидова знаешь?
— Знаю, Евграф Акимыч. Приходилось в операциях вместе участвовать. В далекой юности были за ним грешки, сидел три года, вышел, отслужил в армии, потом в милицию пошел, стал омоновцем, три месяца тому назад, в ноябре, добровольцем уехал на Северный Кавказ, в Чечне воевал. Вернулся четырнадцатого февраля утром. Узнал, что жена от него ушла. В тот же день вечером в райотдел какой-то пацан принес пакет, сказал за пять штук мужик велел передать — видеокассета с порнофильмом.
Главной героиней оказалась жена Демидова, Татьяна Евгеньевна. Ребята из отдела предположили, что фильм снят в подпольном притоне, обещали Володе накрыть бордель, но Демидов написал заявление об увольнении и запил. Пил одиннадцать дней, потом сдался в психбольницу. Там и лежит сейчас.
Пока он пьянствовал, сыщики нашли притон. Он был устроен в поселке Александровская на вилле у некоего Леонида Ильича Воеводина. Это был подпольный дом свиданий, где гости, кроме спиртного, баловались наркотиками, могли просидеть ночь за покером. Предположительно здесь же и снимались порнофильмы. Несколько дам, в их числе Татьяна Демидова, во время обыска были сильно под кайфом, однако хозяина практически ни в чем уличить не удалось.
«Это их дело, курят они анашу, колются или пьют. Ко мне все приходят в гости, я никому не запрещаю делать то, что хочется, — бойко отбрехивался Леонид Ильич, — хотя, между прочим, той же Танечке Демидовой я говорил, предупреждал, что баловаться с наркотой опасно: „Разок вмажешься — пиши пропало“, — вот что я ей говорил. Так ведь не слушалась. Кричала: „Я, Леня, хочу жить красиво, как во сне, хочу красивых цветных снов. Хочу летать в небеса!“ Опять же, где они берут эту дрянь — я не знаю и знать не хочу. Вот их приятели — солидные люди. Все большие дела делают, ко мне в гости приходят развлечься, развеяться. Часто с подругами. Ну так что ж! Пусть приходят!»
Никаких следов съемок, естественно, не нашли. Фильмов тоже на вилле не было. Одним словом, никакой компры, — заключил Бахарев.
— Ну ты даешь, — покачал головой Евграф Акимович. — И откуда все эти подробности?
— Так ведь частный сыск — могучий рычаг в борьбе за безопасность общества, Евграф Акимыч, — засмеялся Бахарев. — Когда сказали, что в аптеке некто назвался Демидовым, я рванул в Сестрорецкий райотдел, через знакомых все и выяснил.
— Ладно, засиделись мы в гостях у покойника. Поехали по домам.
У себя на Авиационной Евграф Акимович влез под душ, выпил чаю, перекусил. Почему-то вспомнил прокуратуру, старшего опера Батогова. Вздохнул: «Бахарев хорошо, но мне бы Славу в помощники. Однако надо почитать бумажки официальные». И Евграф Акимович засел за ксерокопии документов, полученных от Бахарева.
О первом преступлении в милицию сообщил сосед Новожилова, вышедший вечером примерно в половине девятого на площадку покурить. Он услышал «что-то вроде выстрела» за дверью соседней квартиры, нажал на кнопку звонка, а когда ему не открыли, побежал к себе и набрал 02.
Оперативная бригада приехала минут через пятнадцать. Замки на дверях квартиры не были повреждены. Внутренняя дверь открыта, внешнюю убийца просто за собой захлопнул. Сосед не видел, как он уходил. Других соседей по площадке дома не было.