— А ничего.
— Правильно. Молчит. Теперь вот еще, я понимаю, что у тебя времени мало, но прикинь: отец с матерью дома сидели?
— Угу.
— А что, на третьем этаже криков не слышно? У нас, если алкаш орет, вся парадная сбегается.
И Непринцев, исподтишка бросая косые взгляды на генералитет, двинулся по снегу дальше.
Лалетин бросил окурок, выгнал сержанта местного отделения с территории, охраняемой ОМОНом и отправился на розыски психолога-практика. Объект розыска обнаружился в учительской закрытого учебного заведения копающимся в классных журналах.
— Какого хрена?..
— Здорово. О, десятый класс. Понимаешь, старый стал, ленивый. Думал вспомнить адрес — никак. Зрительная память подводит. На слух удачно воспринимаю, а увижу и напрочь забуду. Издевательство, честное слово. А давеча вообще крутой маразм. Трубку телефонную снимаю, а оттуда: «Это Павел Александрович?» — «Нет, — говорю, — ошиблись номером». — «Это телефон 293…?» — «Да, но никакой Павел Александрович здесь не живет». Только потом дошло: это ж я! А ты говоришь, «Танакан»! Не спасет.
— Что ты здесь делаешь? — раздельно, по слогам спросил полковник.
— А ты?
— Ищу.
— Значит, полагал, что я здесь? Зачем же удивляешься?
— Я везде искал.
— Угу, и в запертом доме. Некогда с тобой лясы точить. Тут серьезное дело. А адрес забыл, хоть убей.
— Во-во.
— Да успокойся. Клянусь здоровьем Марка Наумыча, все в порядке. Адрес я переписал, спокойно удаляемся.
— Чей адрес?
— Секретного агента.
— Сдурел, несовершеннолетних стучать заставляешь?
— Во-первых, он сам вызвался, во-вторых, он агент. Фильм про Джеймса Бонда видел? Только он гораздо умнее. Моментально ответит на все вопросы. «Кто сидит, на сколько лет и даст ли потрогать пистолет». И знаешь, какой будет мой первый вопрос? Только что видел зверски убитого человека и почти ничего не почувствовал. А люди, жившие с убитой девушкой много лет, и даже ее родители, слыша, как ее убивают, заперлись в квартирах. Отчего такое происходит?
— Хочешь, с тобой пойду?
— Нет, он вообще людей боится. А чужих — тем более. Ты потом документы по этому делу мне покажи.
— Условились.
— Счастливо.
— Да, зачем надо было на коленях ползать?
— Руководство смущенно отводит взоры. А больше никак не избавиться от его пристального внимания.
Глава 6
Если предположить, что все мы сумасшедшие, многое станет ясным.
— Конечно, не надо было этого мудака трогать. Но я уже взбесилась. Он, козел, Маргариту Ивановну избил, завхоза нашего, и завуча. Я только его увидела, а они с Дашкой сцепились. Он мать хотел ударить, Дашка ему в волосы вцепилась, он ее ногами, а я сзади этого урода трясти стала…
— Кто такая Дашка?
— Да сестра его. Вы знаете, как Фиму изнасиловали с Любкой? Они возле «Крестов» с троллейбуса слезли, там пивнуха такая, знаете? Рядом Чиж выступал, они в принципе на концерт шли. Фима в жизни ни на одном концерте не была, дискачей боялась, блин. А тут им навстречу человек десять, уже обкуренных, и пивко-водочка с собой. Окружили их, Любка орет: «Чего надо?» — а эти ржут. Потом стали за юбки дергать. Фима ногтями им в рожу. Да разве за всеми усмотришь? А народ мимо идет, время раннее — всем до лампочки… Ира, как не стыдно, у тебя же Яковлев есть.
— Яковлев… Он так, для души. А Димочка для сердца. Правда, май лав?
— Ну.
— Яковлеву скажу, что ты ему изменяешь.
— Отвали от нее. Дима — это временно. Он ее не удовлетворяет.
— Скорее уж наоборот. Глянь, прилипла. Ирка, ты не Яковлеву, ты мне изменяешь, предательница.
— Ой, Женя, тебе парней мало?
— А кто рискнет запретить. В ваши дела не лезу, прошу взаимности.
— Подробнее, если можно.
— Хочешь большой, но чистой любви?
— Нет уж. Наслушалась. Их самих учить приходится. А правда, Евгения, тебе мужчин мало? Или ты такая ненасытная?
— Где уж нам уж. Вообще, у меня пять мужей, один любовник и один мужезаменитель. Короче, не хватает.
— То есть ты живешь с пятью, а еще один уже к тебе ходит. При таких условиях на хрена тебе еще кто-то?
— Приходится менять обстановку. А из мужей один по магазинам мотыляется, один стирает, один шьет, один дрыхнет, один ящик смотрит. А любовник шляется черт знает где.
— У тебя просто «Кавказская пленница».
— Хуже. Но мужезаменителя могу одолжить.
— Предпочитаю натуральные вещи. Так сказать, натурпродукт. Ваше здоровье и долголетие.
— Вот подхватишь от своего натурпродукта триппер…
— Мы — никогда! Правда, Димочка?
— Ну.
— Во! Ух, какие у нас щечки… Поцелуй девочку. Свободен. Пошел вон.
— Ира, увлекаешься.
— Тебя забыла спросить. А в принципе чем Димусик плох?
— Ну.
— Туповат малость… Молчи уж, глупый.
— Не советую заводить себе тупых. Их бросать тяжело. Им трудно поверить, что больше не нужны.
— Этот тупой свой, родненький. Костенька, чего приуныл? Радоваться пора. Улыбнись.
А Костик глядел на Женю. Его мало что интересовало. Иначе дело обстояло лишь с серой милицейской фуражкой, украшающей каштановые волосы Жени. Фуражка, мало интересная сама по себе, вызывала странные ассоциации в голове Костика Андреева. Аналитиком он не был, но считал, что достаточно вспомнить, в чем дело, а дальше будет проще. И вспомнил.
Около недели назад произошел случай, вызвавший дикое раздражение у сотрудников Московского РУВД.
Один участковый, каких много в славной северной столице, получил зарплату. Весьма среднюю, надо сказать. Участковый подучетный контингент знал прекрасно, так как служил уже очень и очень давно, но и этот самый контингент, в свою очередь, прекрасно знал участкового. В этом еще нет ничего плохого. Но контингент знал также, когда именно участковый получает зарплату. А это уже плохо. Впрочем, кто мог предположить, что контингент оборзеет до ужаса? Через час после выдачи зарплаты участковый был жестоко избит в подъезде собственного дома неизвестными, забравшими его зарплату, пистолет и форму. Последнее особенно взбесило самого начальника УГРО РУВД Кириллова, который долго витиевато матерился и пришел к выводу, что преступник — лопух и скоро засветится.
Прошла неделя, преступник не засветился. Участковый лежал в больнице, без денег и без формы, а на Кириллова повесили разбойное нападение на квартиру главы администрации Московского района. Повесили не в смысле «задержали», а в смысле «велели раскрыть».
Костик, всегда к стукачам относившийся с уважением, быстро вспомнил и одного из дружков Евгении, того, что мирно сосуществовал в одном доме с потерпевшим. Доносить в РУВД слишком просто. Аккуратно переписав с голубого экрана телевизора телефон доверия РУОП, Андреев позвонил именно туда, в результате познакомившись со случайно оказавшимся у телефона Непринцевым. Паша передал информацию в РУВД, а сам решил поболтать со звонившим, для чего спросил у того номер дома и незамедлительно явился. Визит сей произвел на бывшего РУОПовца настолько тяжелое впечатление, что за все время разговора не прозвучало ни одной цитаты.
Любителя чужих зарплат раскололи мгновенно, благо в комнате у него нашли и ПМ, и форму, за исключением фуражки. Отсутствию фуражки, кстати, поразился сам несовершеннолетний придурок, уронив глубокомысленное: «Сперла, сука». Кого он имел в виду, оперативники не знали и, поинтересовавшись, кого мальчик так грубо обозвал, наведались затем к Евгении и фуражку изъяли, саму Женю оставив в покое.
Прошел год. Костик сдал экзамены в десятый класс. Его примеру последовала Анна Доронина. Гибель последней и заставила Непринцева зайти в гости к любителю стукачей, хотя спрашивать Андреева о чем-либо безумно трудно.
Костик чистил картошку. Гостя он встретил по высшему разряду, то есть восторженно крикнул: