Завершить свою эпопею я собираюсь в «Найт-клабе» у Грини-Баксика, где не только танцуют, но еще и едят. А уж пьют и вовсе немерено.
Баксик — жирная обожравшаяся гнида. Лично мы не знакомы, это исправимо. О нашем знакомстве Гриня, скорее всего, пожалеет, и сильно. У меня вообще плохое настроение, попробуйте обойтись зимой без горячей ванны.
Григорию Ранину, по прозвищу Баксик, пятьдесят лет. Он толст, причем чрезмерно толст. Передвигается с заметным трудом. Обладает запасом трусливости, в равных пропорциях перемешанным с желанием казаться крутым.
Еще у Григория Ранина имеется светло-русая борода, русые волосы на макушке и два автомобиля «порше». Правда, в сентябре остался один.
Уже несколько лет Баксик пытается отгрохать в пригородном поселке дачу на берегу Финского залива. Пардон, дача — неверное слово. Дворец. Дворец почти достроен, но все время мешают какие-то мелкие гадости. К примеру, когда Григорий сгрузил перед соседским домом бетонные блоки, причем сгрузил осторожно, почти не помяв картофель и редис, то предприимчивые поселковые обитатели блоки растащили и загородили ими проезд к заливу от не в меру оборзевших курортников, моющих у воды иномарки, а то и просто голубые «Запорожцы» таинственной модификации.
Изощренные украшения в виде кариатид и расписные узоры, впрочем, удались хорошо, так что в целом — грех жаловаться.
Оба «порше» Григорий загнал в подземный гараж, а многочисленной семье велел кататься на «мерсе» и не беспокоить по пустякам. Вокруг гаража и собственно дворца Баксик соорудил кирпичный забор, вот только ворота не поставил, ибо прежние, ржавые, упали на асфальт под влиянием прогрохотавшего рядом КамАЗа и были украдены, а вскоре обнаружены на пляже, аккуратно прибитые к соснам и закрывающие последний оставшийся проезд к заливу, а новые ставить было некогда.
Рабочие на участке Григория то месили цемент под деревянным сортиром соседнего участка, доводя до исступления дачников, то с помощью медной проволоки ловили бутылки из-под пепси-колы в ближайшей сточной канаве, то вовсе отсутствовали.
Поэтому, когда жарким солнечным сентябрьским днем на территорию Григория Ранина ступила нога чужого человека, никто не удивился. А зря.
Незнакомец, в коричневых полуботинках сорок третьего размера и длинных черных спортивных штанах, нерешительно потоптался на месте и стремительно зашагал к кариатидам.
Незнакомец — добрый молодец лет двадцати пяти, был высок ростом и целенаправленно небрит. Рыжеватая щетина на щеках и подбородке резко контрастировала с белой, как облака, и чистой, как обещания президента, лохматой шевелюрой. Беспокойный взгляд серовато-зеленых глаз метался из стороны в сторону в поисках опасности. Мешки под глазами явственно выдавали усталость и психическую неуравновешенность гостя. Правая рука молодого человека, скрытая за отворотом плаща, плотно прижимала к телу модернизированный автомат Калашникова. Левая рука судорожно тискала папиросу «Беломорканал».
Внешностью пришелец походил на киллера-наркомана низкой квалификации. Собственно, он и был киллером-наркоманом. Киллер скверно стрелял и обладал оригинальным чувством юмора.
Юмора прибывшего Баксик не оценил, так как по глупости выперся во двор. Гриша сразу опомнился, но было уже поздно, очередь из АКМа окончательно испохабила современную оконную раму красного дерева.
Баксик, целый и невредимый, гремучей змеей прополз к «порше», просочился внутрь, чудом завел мотор и, сопровождаемый треском и хрустом впивающихся в стекла пуль, умчался прочь.
Киллера вскоре задержал опер Курортного РУВД Петя Данилов. В подробности я не вникал, и потому, когда Невзоров в своем «Диком поле» принялся описывать покушение на «одного из пресловутых честных бизнесменов», я сразу вспомнил Григория и ошибся, ибо подразумевался совсем иной «пресловутый честный бизнесмен», обитающий в поселке Александровская, рядом с домом певицы Богачевой. Тот честный бизнесмен ездил всюду как раз на «мерсе». В остальном отличий не было никаких, и то покушение раскрутили почти моментально.
Григорий же, до безумия огорчившись и заплакав от жалости при виде покореженного автомобиля, выбросил его на помойку и вознамерился купить новый, да вот не купил.
Вообще говоря, не обладая опытом знакомства с Баксиком, я долго подозревал, что Ранин — это кличка, то есть, как толкует это слово майор Пименов, он же Андрей Кивинов, — погоняло.
Все же я узнал, что Ранин — самая что ни на есть истинная фамилия, служившая причиной многочисленных шуток со стороны приятелей, тем более после вышеозначенного инцидента.
И последние несколько слов о Баксике.
В молодости он занимался валютой, в связи с чем и сидел в славные коммунистические годы, а теперь перешел к обустраиванию, а затем и содержанию собственного клуба.
«Найт-клаб» — старинное маленькое здание среди новостроек — с виду казался вполне приличным. Фасадом клуб выходил на улицу, ведущую к Московскому проспекту. Фасад сей переливался зелено-перламутровым цветом. Плату за вход брали и здесь, но не со всех, а лишь с избранных, и мой недобрый взгляд собирателей подати смутил так, что они аж покраснели до корней волос, а те, кто без волос, — просто покраснели.
«Бультерьер» остался снаружи. Так тебе и надо. Померзни, щенок. Народу было — завались. Большинство чинно закусывали за столиками, кое-кто павианом прыгал из угла в угол, и я не понял, что это было, танцы или нечто другое.
Смазливого вида гражданки отплясывали возле столов «джиггу» и порывались залезть наверх, к звездам. Где-то здесь существовали и светские развлечения, но я искать устал и поперся бескрайними просторами коридоров куда-то к центру здания, ловко минуя железные дверцы, ведущие в никуда, и охрану, сонно провожающую меня взглядами.
Эдакую смесь равнодушия и презрения я углядел и на физиономии амбала, попавшегося навстречу в момент, когда я окончательно понял, что заблудился в служебных помещениях.
— Тебе чего, друг? — спросил амбал, жуя нечто вкусное, судя по запаху, и демонстрируя рукоять ТТ.
— Да, понимаешь, Гриню никак отыскать не могу, — поделился я самым сокровенным.
— Шефа-то? Да вон, завернешь за угол, ближайшая дверь. Там он и руководит.
— Мерси боку, — поблагодарил я и отправился по указанному маршруту. Заметив дверь, я повернул ручку и без стука вошел.
Баксик считал деньги. Как и у Валерия Викторовича, здесь в кабинете был сейф. Сейф пребывал в состоянии секты «Свидетелей Иеговы», в смысле — открыт, честен и духовно пуст.
Гриня швырял пачки долларов прямо на стол, сидючи при этом на диване. На жестком он давно сидеть не мог.
Пачки были толстые, вроде клопов в гостиницах, вот только купюры мелкие, типа зарплаты дворника зимой: жить можно, а удовольствия никакого.
При моем возникновении на горизонте Гриня недовольно нахмурился и изящно откинулся назад, в лучших традициях киношных отрицательных героев.
— Что вам угодно?
Не особенно стесняясь в выражениях, я растолковал Баксику, дескать, угодно мне содержание эстетических бесед между ним и Димой Черновым.
Гриня изумился:
— Позвольте, как же вас охрана пропустила?
— Запросто.
— Сейчас я позову охрану и попрошу вас вывести.
И тут я взбесился по-настоящему. Вывести! Он хоть соображает, какая погода стоит?! С меня хватило дороги сюда, а еще добираться обратно. Нетушки! Обратно только с информацией!
В общем, я вытащил свободно пропущенный стражами Грининой персоны ствол и ткнул ему в глотку.
— Баксик, я умоляю. Я ведь очень вежливо, даже ласково попросил. Хрюкнешь — мочкану на месте… А теперь — доложьте.
Баксик побледнел. Сделался меньше ростом. Стал еще более дряблым. По-доброму прищурился — и доложил:
— Три года назад здесь было казино. Я его только что выкупил и прикидывал, как бы чего перестроить. Вон там, в большом зале, стояла рулетка, в соседнем помещении — столики для игры в карты… Игорный бизнес — не мой профиль. Я еще присматривался, но твердо решил разобраться в этом деле.