— Как скажешь. Ну что теперь-то точно по домам? Или еще лекции имеются?
— Нет, теперь по домам.
7 глава[1] "История однокрылого и встреча со старым знакомым"
Вот дурак! Ангел называется. Это же надо взять и так ее обидеть? Как могло ему вообще в голову придти, назвать ее хрупкую и ранимую девушку, пусть и ночного странника, козырным тузом их организации? Как же ей было тяжело, Анна готова была расплакаться, но держалась из последних сил. Чтобы разреветься у всех на глазах, она, выпустив весь пар накопившейся внутри в крик с приступом бешенства, а потом ушла в свою комнату. Вот теперь сижу и думаю, как ее утешить. Но для начала необходимо высказать все ангелу, пусть ему будет стыдно, что его такого светлого и безупречного темный поучает.
— Молодец ангелочек, — сказал я с сарказмом, похлопав его по плечу — ей и так погано, ты еще добавил. Тебе роман писать надо, как разорвать отношен с партнером. Прям мастер плохих новостей. Хорош друг, нечего сказать.
— Да я и сам знаю, — начал было оправдываться тот, но профессор меня поддержал, сказав что ей и так досталось, она поди в комнате сидит и думает, что как могла столько времени доверять такому змею как он. Правильно, так его. Будет знать, как наезжать на милую и хорошую девушку.
— Что? — Стал, было возмущаться он, но тот его резко остановил.
— Еще какой змей и не спорь. Она из-за нас столько всего перенесла, да хоть тот случай с Арзелем, а ты вот так и сразу козырь. Она тогда чуть не умерла, неделю провалялась в отключке, а ты? Морда не благодарная.
Мне же стало интересно, что же такого случилось, что она ради них жизнью рисковала. Я и спросил сдуру, на свою голову. Как оказалось тут бы замешан древний. На то что бы его уложить потребовалась запечатанная сила, без нее она почти проиграла, но и после снятия ограничителя тот поганец все равно оставил о себе напоминание. Задев ее так серьезно, что Анна провалялась без сознания неделю. Как я все это услышал, настроение мое кардинально изменилось. После того как я все узнал, впал в бешенство.
Это ж надо?
Она из-за них чуть жива, осталась, а он тут претензии устраивает. Вот ведь гад не благодарный. Взбесился я не на шутку. Стал рвать и метать. По комнате носился как раненый зверь, не зная, что делать. Готов был прямо на месте его порвать, не давала только гордость и чувство вины, которое последует после моего поступка. Ведь если я его убью, Анне еще хуже станет. Она этого поганца другом считает. Не правильно получится. Но все равно надо как-то повлиять на эту самодовольную физиономию, что бы потом лишний раз язык за зубами держал.
— Если я еще хоть раз услышу о чем-то подобном, простым предупреждением ты не отделаешься, понятно изъясняюсь, ангел? — Пригрозил я ему со злющим и метающим зеленые искры взглядом, а сам отправился в комнату Анны, надо ее хоть немного поддержать и успокоить.
Подойдя к двери, немного замялся. Что я буду ей говорить? Не переживай. Все наладиться? Или не бери в голову то, что друг тебя просто использовал? Нет, так дело не пойдет. Нужно войти с твердой уверенностью и сказать, что если ей что-то будет нужно, пусть обращается, ради нее я готов на все. Да, так и сделаем. Постучавшись в дверь, стал ждать ответа. Его не последовало. Тогда я еще раз постучался уже сильнее и поинтересовался:
— Ань, можно? — Спросил я и вошел в комнату, закрыв за собой дверь.
Войдя в комнату девушки, я увидел ее сидевшую на окне прижимавшую колени к груди. Уткнувшись в них носом, та задумалась и не заметила моего присутствия. Когда же я подошел к ней поближе, она отпрянула и посмотрела на меня глазами расплавленного серебра, в которых застыли слезы. Вот сволочь!!! Он заставил ее плакать. Все, при следующей встрече точно шею сломаю. Анна сидела удрученная, поникшая, осунувшаяся, замкнутая в себе вместе со своими проблемами. Никогда не видел ее такой. Она всегда улыбалась, смеялась, радовалась и искала положительное в любой ситуации, а тут сидит девушка, совсем не похожая на саму себя, и которую я хорошо знаю. Но это не удивительно. Ее предали. И кто? Тот, кому она верила и доверяла. Растоптали, унизили, оскорбили и просто обидели. Кто угодно может расстроиться, даже она.
— Я все понимаю, я не человек, но и у меня есть чувства, — начала сквозь слезы девушка, но потом сил на дальнейшее не хватило, и она просто расплакалась, закрыв мокрое от слез лицо руками. Я же подойдя еще ближе, убрал руки от лица и прижал ее к себе что есть сил. Та только всхлипнула и расслабилась, успокоившись в моих объятиях. Просидели мы с ней так долго. Она выплакалась и просто уснула. Взяв ее на руки и подойдя к кровати, положил, прикрыв одеялом. По щеке снова скатилась одинокая слеза. Я хотел, было уйти, но передумал. Сев рядом на пол, взял ее руку в свою и прижавшись к ней губами не отпускал. А потом и сам не заметил, как уснул рядом.
Когда же проснулся, было еще темно. Посмотрев, первым делом, на девушку убедился, что она еще спит. И скорее всего даже не просыпалась. Как лежала, поджав под себя колени, так и лежит. Я же всю ночь то и дело крутился на полу, ища оптимальную точку опоры. А как иначе? Неужели я одну ее оставлю, когда ей так плохо? Но спина не желала меня слушаться, а все мои косточки хрустели и надеялись встать на место. Встав и немного размявшись, направился к двери, но оглянулся посмотреть, на девушку. Та спала, как ни в чем не бывало. Стресс сказывается и виден только так. Если она крепко спит, и не замечает шебуршания, значит, сознание переваривает случившееся, и свалившееся на ее хрупкие плечи, восполняя все лечебным сном.
Выйдя из комнаты, так что бы ни было слышно, закрыв за собой тихонько дверь, столкнулся с мальчиком, младшим братом девушки. Широноме по всей вероятности волновался за сестру, и видно было, как он ждет от меня новостей о ее состоянии. Но молчит, не говоря и слова. Уходя от комнаты девушки, я только позвал его жестом следовать за мной на кухню, мол, там все расскажу. Не хотелось лишний раз шум создавать. Пусть спит, своими разговорами под дверью мы ее только больше побеспокоим.
Поняв, что я от него хочу, Широ пошел за мной следом. Надо проснуться окончательно, а для этого мне необходимо выпить кофе. Поставил чайник на плиту, насыпал кофе и сахару в кружку, стал ждать, когда закипит вода. Мальчик же наблюдал за мной и за каждым моим действием. Любопытный товарищ и занятный. Он изучает меня, а я смотрю на него, в ожидание, что возьмет верх, любопытство или воспитание. Но после долгого и пристального разглядывания, воспитание сдалось, и он спросил:
— А как давно ты стал таким? — С изучающим взглядом, спросил малый, но поспешил объяснить причину и извиниться, — не обижайся, конечно, просто мне любопытно, что послужило твоему кардинальному изменению? Да и почему Мишель тебя недолюбливает и смотрит на тебя как на врага, тоже никак не пойму. Может быть, ты меня просветишь?
Ну и дети пошли. Рассказать просит. Просто так взять и все выложить. Почему? Зачем? Из-за чего? Интересно ему. Что же касается ангела, я и так знаю. Он меня терпеть не может и люто ненавидит. Новость о том, что тот меня недолюбливает, меня ничуть не встревожила. Как будто я к нему иначе отношусь. Я от светлого тоже не в восторге. Но вот что бы ненавидеть? Но что можно еще от светлых ждать кроме ненависти? Что касается его вопроса, раз ему хочется узнать, расскажу. Но я даже и не знаю с чего начать. С того, почему я стал шивой? Возможно. Начнем с этого.
От предстоящего рассказа защемило в груди. Воспоминания нахлынули потоком боли, крови, страха и ненависти. Все вспомнить и постараться передать так, что бы собеседник понял и пережил то же самое, что и я.
— Ну, раз тебе так интересно? Начну с того, почему я изменился и ради чего. Было это давно, очень давно. Даже не помню сколько с того временя прошло и сколько лет назад это было. Началось для меня это так:
Стояла морозная ночь, а снег так и валил, закрывая все своим белым одеялом. Никто не смел и носа показывать за дверь, а выходить в такую пургу, было самоубийством, снесет махом, но в дверь одного дома в самый разгар пурги неожиданно постучали. Отзывчивые и всегда приветливые хозяева решили помочь и открыли дверь, впустив незнакомца на порог. Тот жутко выглядел. Еле стоял. Ни рук, ни ног он не чувствовал, только гуляющий холод по всему телу. Добрые люди поскорее посадили его к очагу и налили в кружку горячего чая с настоем трав. Немного согревшись, гость рассказал, что его привело в такую жуткую погоду в этот маленький городок. Здесь у него поселились друзья, и они позвали его на крестины маленькой дочки. Вот не смотря на ненастную погоду, он решился отправиться к ним на крестины, как и обещал. Но, попав в самый эпицентр метели, не дошел и постучался в первый попавшийся дом, в надежде на приют и теплый очаг. Выслушав рассказ гостя, приветливые хозяева показали ему место, где бы он мог поспать и переночевать, пока не утихнет метель. Выспавшись и дождавшись пока не стихнет пурга, гость тронулся в путь. И сколько с того времени прошло, мало кто помнит, об этом человеке все забыли бы, если б не одно "но". На городок спустя несколько недель напали кровожадные демоны и убили всех его жителей. Вырезали подчистую не оставив в живых ни женщин ни детей. Кроме одних. Пощадили только ту самую семью, которая приютила усталого и замерзшего путника. Тем самым путником и оказался тот, кто виноват в смерти всей деревни, главарь шайки демонов. В то время он промышлял бесчисленными убийствами людей. Но и этих людей, не смотря на обещанную жизнь, ждала такая, же участь, что и весь город. Выйдя вперед, глава сообщил, что дарует им полную свободу и отпускает, на все четыре стороны. Бедные люди поверили ему. Они не знали, что полная свобода обозначает смерть. И поверив ему, пустились в бега. Не прошло и минуты как его подручные настигли этих несчастных и порвали на кровавые клочки, оставив на белом снегу разлагаться и гнить растерзанные тела. Довольные своей силой, могуществом и непобедимости демоны ушли из этого мирного, но не совсем обычного городка.