Она явно пригубила бурбон. Он чувствовал его вкус.
Обхватив стройные бедра девушки, он оторвал ее от себя, как обертку с конфеты, и поставил на ноги.
— Иисусе, — прорычал он, отступая. — Ты что, бегом занималась в колледже?
Она шагнула вперед, нахмурившись, когда он обогнул ее и наклонился, поднимая кружевные трусики, затем схватил ее платье.
— Что ты делаешь?
— Хотя я и ценю восторженные приветствия, тебе придется уйти. — Он протянул ей одежду.
Она опустила руки.
— Что?
В поисках терпения, которого у него обычно не было, он сделал глубокий, длинный вдох.
— Мне жаль, милая, но ты должна идти. Кое-что случилось.
Ее взгляд метнулся к двери за его спиной, и он готов был поклясться перед богом, что за ней стоял один из его братьев…
— Что случилось? — спросила она требовательно.
— Ничего, что касалось бы тебя. — Когда она не взяла одежду во второй раз, он бросил ее на диван перед ней. — Слушай, мне жаль, что так случилось, но ты должна уйти отсюда немедленно.
Она раскрыла рот, но не сделала ни шагу, чтобы собрать вещи, разбросанные на диване.
— Ты не можешь выставить меня отсюда. — Он что, говорил на другом языке? — Что бы ни происходило, я могу подождать…
— Ты не можешь ждать, и у меня действительно нет на это времени, — оборвал он резким тоном.
Она пристально смотрела на него несколько секунд, потом поджала губы.
— Да ты издеваешься надо мной? Это абсолютная чушь. — Ее голос стал визгливым, и Люциан понял, что получил ответ на предыдущий свой вопрос. Ее красота вовсе не была глубокой. — Ты притащил меня сюда, завел, а теперь выгоняешь?
— Завел тебя? — он засмеялся. — Женщина, да я тебя едва касался.
— Не в этом дело.
— Сама разбирайся со своими проблемами. Но ты либо выйдешь отсюда голой, как в день своего рождения, либо наденешь свои проклятые шмотки. Лично меня это не колышет. — Он шагнул к ней, давая понять, что сыт по горло этим разговором. — И у меня есть подозрение, что водитель, которого я вызвал для тебя, не захочет видеть твою обнаженную задницу на своем сиденье.
Она вспыхнула, когда он развернулся и пошел к бару.
— Ты хотя бы знаешь мое имя?
О, черт.
Он налил себе выпить, предчувствуя, что вот-вот случится что-то плохое.
— Меня, между прочим, зовут Синди, засранец, — рявкнула она. Опрокидывая в себя очередной бокал, он не без удовольствия отметил, что хотя бы приблизительно угадал ее имя. Затем повернулся к ней.
Синди натягивала на бедра черный огрызок кружева.
— Ты хотя бы представляешь, сколько мужчин буквально умерло бы, лишь бы оказаться сейчас на твоем месте?
— Уверен, список будет длинным, — ответил он сухо.
Взяв платье с дивана, она пристально посмотрела на него.
— О да, ты говоришь так искренне. — Она просунула голову в вырез. — Ты хотя бы знаешь, кто я?
— Я прекрасно знаю, кто ты.
— Ты не знал даже моего имени, так что в этом я сомневаюсь. — Схватив свою сумочку с прикроватного столика, она откинула на спину белокурые волосы. — Но ты узнаешь, кто я, когда я разделаюсь… — Она резко замолчала, когда он неожиданно метнулся к ней и обхватил ладонью ее затылок, как уже делал это раньше.
— Тот факт, что я не помню твоего имени, еще не значит, что я не знаю доподлинно, кто ты есть.
— Ты так думаешь? — прошептала она, опуская ресницы.
— Ты ходячий, дышащий трастовый фонд, который привык получать все, чего он когда-либо хотел, от своего отца. Ты не понимаешь слова «нет», и у тебя совершенно отсутствует здравый смысл, когда дело доходит до самосохранения.
— Разве ты не такой? — Она подалась вперед, облизывая нижнюю губу. — Потому что звучит это так, будто ты рассказываешь о себе.
Он опустил голову, не ослабляя хватку на ее шее.
— Ты ни черта не знаешь обо мне, даже если думаешь, что знаешь. Ты не можешь ничего такого сделать ни мне, ни моей семье, чего я не смог бы вернуть тебе сторицей, так что прибереги свои милые маленькие угрозы и мысли при себе.
Ее рука опустилась на его грудь, а глаза закрылись, затрепетав.
— Ты уверен?
Дьявол.
Ее это завело.
С отвращением он разжал хватку и позволил ей отступить.
— Тебя тут не было. Тебя вообще не было в окрестностях дома в эту ночь. Если ты хоть кому-то намекнешь, что тут была, я тебя уничтожу. — Он помолчал, чтобы убедиться, что привлек ее внимание. — И прежде чем ты скажешь то, что крутится у тебя на языке, я хочу, чтобы ты потратила минуту и подумала, кто я и что я могу.