Скрестив руки на груди и вопросительно приподняв бровь, облокотилась о холодильник, с еще большей пристальностью посмотрела на них. Но и это не проняло, по-прежнему уткнувшись в чашки с чаем, продолжали молчать и строить из себя пай-мальчиков. Смирившись с их упрямством, подошла к шкафу с посудой и достав свою чашку налила чаю, присев на стул рядом с братом. После не долгого молчания посмотрела на горе шпиона и спросила:
- Скажи хоть как тебя зову, не буду же я тебя шпионом называть? - На что он смутился и тихо ответил:
- Крис, моё имя Крис.
- Кристофер, значит? - Но я ошиблась.
- Кристиан, полное имя Кристиан, - а немного погодя продолжил: - Его мне дала мама, когда я был еще в утробе. Она умерла, рожая меня, а в карточке, по ее просьбе так имя и оставили. Потом меня забрали в приют при монастыре.
- Значит, ты вырос в монастырском приюте? - Спросил слегка поникший брат. Его история чем-то похожа на историю Криса.
- Да, а потом я поступил в орден святой Катрины, охотиться на демонов. Но не пошло, и я перевелся в почтальоны. Я было, уже сдавал смену, как ко мне подошел священник Мишель и попросил передать послание, я и не отказал. Но мне никто не сказал, что вы темные маги, я же чуть от страха не поседел, - мы с Широ переглянулись, а в моей голове раздался голос брата:
« - Он, по ходу, не в курсе, что мы скитальцы? Ань, я прав?»
« - Похоже на то, - согласилась я с мыслями брата».
- Извини, если напугала, - попросила я прощения у паренька, он лишь отмахнулся и ответил:
- Ничего. Все уже позади, - и вставая со стула, добавил, - я, наверное, пойду, засиделся я что-то у вас. Спасибо за приглашение и чай, - поблагодарив он ушел, закрыв за собой дверь.
Мы остались с братом одни. Я мыла посуду, а брат, подпирая одной рукой подбородок, и болтая бокал с чаем другой, сидел и думал о своем. Тут он тяжело вздохнул и спросил:
- Ань, а скажи, что будет с нами, если она узнает, что я ночной странник? - Без дополнительных вопросов я поняла о ком идет речь. Он волнуется за отношения с Бирюзой. Подойдя к нему со спины, обняла и прижала к себе. Широ положил свои руки по верх моих и прижался еще сильнее, ища понимания. Он боялся, боялся потерять ее, их отношения. Ему не хотелось видеть в ее глазах ненависть, лишь любовь и нежность. Мне это знакомо. Я не видела Тетеюса десять лет, не слышала его голоса, не чувствовала его запаха лаванды и теплых рук, обнимающих меня. Лишь боль и тоску в сердце. Первые месяцы расставания хотелось выть. Такого я никогда бы не пожелала никому. Вот именно поэтому я и не хотела такой судьбы для Широ, и я сказала:
- Если она тебе дорога, открой свое сердце и расскажи все, но только если будешь, уверен на все 100% в ее ответных чувствах, ведь если это простая симпатия, рвать душ на куски не стоит, - он, услышав грусть в моем голосе, сказал:
- Ты об этом знаешь не понаслышке, - камень в мой огород, я же не стала отрицать:
- Да.
- Я хотел сказать, что тоже буду на балу, Бирюза лично принесла приглашение, - и посмотрев на меня жалостными глазами, спросил: - Надеюсь, ты не будешь против?
- Нет, заодно узнаешь, как она к тебе относиться. Может даже представится случай все ей рассказать. Иди, собирайся, - и освободив из своих объятий брата отправила его в комнату. А у меня еще одно дело. Нужно с Мишелем встретиться.
Мишель.
За минут десять до назначенного времени я вошел в главные ворота парка. Мы с Анной всегда встречались в тайне от сестры Марии только в одном месте, на лавочке под старым дубом. Она присаживалась с одного края я с другого. Но в этот раз все было по-другому. Подходило время, назначенное мной для обсуждения проблемы, но она не села на лавочку, а прислонилась спиной к стволу дерева, скрываясь в тени. Руки скрещены на груди, недовольный тон и пренебрежительный, холодный взгляд вперемешку с обидой. Она еще злилась за мои слова, которыми я одарил ее два дня назад. Я виноват, конечно, ляпнул и не подумал о последствиях, и нет мне прощенья, но я хотел как лучше. Не узнай она правды от близкого человека, а от постороннего, злилась бы сильнее, а так она в курсе всего от меня лично, да и количество пострадавших сводиться к минимуму, лично ко мне. Знаю, я поступил как последняя свинья, а чувство вины так и скребет душу. Но ничего не воротишь, придется все менять и исправлять самостоятельно.
Стоявшая под тенью дерева Анна так на меня и не посмотрела, лишь чувство ответственности и банального гуманизма не давали ей уйти. Сквозь зубы с раздражением и неприязнью она поинтересовалась моим письмом:
- Ты звал, зачем? - Это напомнило мне прошлые ее года службе у нас в ордене, так она разговаривала с Себастьяном, относившимся к ней, как к зарвавшейся девчонке, он не воспринимал ее как экзорциста, унижал и оскорблял, пытался любым способом унизить. В один день терпенье Анны закончилось, она навесила на него проклятие, не смертельное, но обидное. Она создала вокруг него ореол аромата и благоухания общественного отхожего места. Все при столкновении с ним только и делали, что зажимали нос. Такая канитель продлилась с месяц точно. В конце концов, Себастьян приполз к ней на коленях. Он умолял, просил о прощенье, лишь бы она сжалилась и простила его. Но на Анну ничего не действовало, но по доброте душевной и от надоевших серенад Себастьяна под окном, сняла заклинание. Ей просто надоело его пристальное внимание.
Вот и я сейчас надеюсь на ее благоразумие, ведь нам нужна ее помощь, а кроме нее нам никто не поможет.
- Я хотел извиниться, - решил я попробовать, но она меня перебила:
- Ближе к делу, - потребовала она.
- Пропадают дети, за два дня из домов пропало пять человек, ушли сами по себе. Больше никто их не видел. Мы искали следы, но все напрасно. Даже элементарного запаха постороннего нет. Помоги, - попросил я девушку. В глазах ее промелькнуло сожаление. Я понял почему. Прежних отношений у нас не будет, лишь с Эльдаром она может общаться, как и раньше. Он поддержал, понял и принял, в конце концов. Я же отвернулся и предал. Я вел бы себя так же. Но на мою просьбу о помощи она заявила сразу:
- Это кромешник, низший демон, питающийся страхами, они любят тихие и темные места, поищите и найдете. Мои услуги не требуются, - и хотела, было уйти, как я ее остановил.
- Анна, я хотел… - и снова перебила, поняв, что я хочу ей сказать.
- Не надо, - с дрожащим голосом ответила она мне, - я все понимаю, странница, тем более изначальная, - с какой-то болью в голосе говорила она, - мне действительно было не место в вашей организации, да и никогда не будет. Ты правду сказал, ты вообще всегда прав, - веря в то, что она говорит, заверила девушка, но продолжала покрывать меня моими же словами и с ними же соглашаться, - я запасной вариант, козырь. Ведь если дело касается действительно опасного противника вы всегда обращаетесь ко мне, я не отрицаю, - на полном серьезе все это говорила Анна. Но интонация, с которой она все это выдавала, говорила о том, что понять она это поняла, но смириться душа так и не смирилась, поэтому она вогнала мне последний нож в сердце окончательной репликой: - Но от тебя, Мишель услышать эту правду было больнее всего. Я думала ты мой друг…- и расплылась туманной дымкой, оказываясь от меня далеко. В парке на лавочке я остался один. Шелест опадающей листвы и вечерняя тишина, вот что присутствовало рядом со мной.
- Думаешь о ней? - Спросил Рубин, подсаживаясь ко мне на скамью. С ним мы договорились встретиться на этом же месте, но чуть позже, где-то через час. Но дракон, судя по всему, об этом позабыл и пришел раньше, застав меня в задумчивом и растерянном состоянии.
- Ты все слышал? - Но он не ответил, лишь улыбнулся, подтверждая мои слова. Я знаю, что он слушал и чувствовал его присутствие, - слышал, что ты думаешь по этому поводу, можешь мне не говорить. И так знаю, что я - редкостный кретин. Лучше скажи, достал что просил? - Перевел я разговор в другую сторону, на что он ответил: