Собрание по поводу Лунного Убийцы как-то само по себе отошло на второй план, заглушенное поисками пропавшей женщины. На второй день все ещё чего-то ждали, а на третий уже впали в истеричную панику и начали копать по-настоящему. Вся команда занималась опросами соседей и поисками машины, подключив полицию и всех свободных агентов, а Лектера отправили домой, стараясь не ранить его тонкую душевную организацию. Этому внезапному отпуску он был даже немного рад.
За неделю с исчезновения Аланы он встретился с Уиллом Грэмом лишь дважды, не считая их неловкой встречи на следующий день, после его званого ужина. Оба раза они так и не оставались наедине, находясь в окружении агентов, и им так и не удалось пообщаться. Профайлер здоровался с ним, приветливо кивал и небрежно жал руку, но глаза, неожиданно спрятанные под очками, всегда смотрели куда-то в сторону, старательно избегая зрительного контакта. После таких встреч Ганнибал чувствовал себя брошенным и странно отвергнутым. Неужели Уилла совсем не волновал Чесапикский Потрошитель? Так, мелкая сошка? Ему захотелось кого-нибудь выпотрошить, чтобы привлечь к себе его внимание, но он, наоборот, был всю неделю занят совсем обратным.
Чувствуя дыхание опасности на затылке, Лектер принялся за зачистку своего дома. Четыре дня у него ушло на то, чтобы ни в доме, ни в подвале не осталось ни одной молекулы ДНК, способной подтвердить его причастность к Потрошителю. На абсолютно чистой машине — своими он пользоваться побоялся, остерегаясь жучков — он вывез все пилы и орудия пыток из своего подвала, и переправил всё это в свой левый дом, где чахла Мириам, старательно сходившая с ума. Все холодильники и морозилки были отмыты и обработаны специальными растворами. Художественные наброски, скальпели и неуместные лекарства Ганнибал убрал в первую очередь. Он вызвал специалистов по грызунам, чтобы они ещё раз обработали его подвал, и, когда всё было отмыто и почищено, Лектер впервые нормально заснул.
Теперь он не боялся Уилла Грэма. Доказательства были уничтожены, его дом был чист, и профайлер упустил свой шанс поймать Чесапикского Потрошителя. Доктор широко улыбался, думая об этом, старательно отгоняя от себя мысли, что именно этого и добивался от него Уилл Грэм.
Всё это время Джек приезжал к нему по вечерам, уничтожая дорогой виски и уже не скрывая свой испуг. Из его стойла пропала уже вторая лошадка, доверившая ему свою жизнь, и он, поливая грязью всех извращенцев Америки, выплёскивал свои волнения на Лектера, стараясь не потерять лицо. Ганнибал воспользовался его состоянием, чтобы расспросить побольше об Уилле Грэме.
— Уилл? — переспрашивал Джек, грустно таращась в горящий камин. — Я плохо его знаю, хотя много о нём слышал. Он не совсем здоров.
— Я это заметил.
— Ганнибал, ты ведь знаешь, кто такие аутисты? Их мозг очищен от многого ненужного хлама, и есть сотни реальных историй об их удивительных способностях. Один разгадывает шифры, второй рисует по памяти весь город, рассматривая его до этого всего десять минут, третий — наигрывает симфонию Баха, услышав её всего лишь раз.
— Я всё это знаю, — качнул головой Лектер. — Но я бы поставил ему диагноз эмпатия, а не аутизм. Аутисты не разговаривают и не могут спокойно находиться в обществе других людей.
— Это так, но у него эмпатическое расстройство, близкое к аутизму. Его мозг замечает и анализирует любые мелочи, складывая всё это в одну картинку и делая потрясающие выводы. К сожалению, для него всё это не проходит бесследно. Частая усталость, потеря памяти, отторжение посторонних, к нему невозможно прикоснуться без его ведома. Чтобы наладить с ним контакт, потребуется время, и я его не дёргаю сейчас, когда мы заняты поисками Аланы. Она была его врачом, и он очень сильно переживает из-за случившегося.
— Я не думаю, что он такой хрупкий, каким тебе кажется, Джек, — чуть заметно улыбнулся доктор, вспоминая их “контакт” на кухне. — Возможно, ему действительно неприятно большинство людей, и такое поведение — один из способов огородить себя от них. Потеря памяти, ты сказал? Это часто бывает?
— Так говорят, — пожал плечами Кроуфорд, без спроса доливая себе виски. — Ты же знаешь, я пока не успел с ним поработать.
— Понимаю. Если ему понадобится помощь психолога, то я с радостью заменю ему Алану.
— Правда? — даже обрадовался Джек, не скрывая своё облегчение. — А я не знал, как тебя об этом попросить. Подумал, может, сейчас ты не готов к такой работе…
— Никаких проблем, — Лектер ободряюще сжал плечо агента. — Считай, что у тебя есть моё согласие.
Ганнибал отхлебнул виски и рассерженно уставился на огонь. Потеря памяти? Это возможно, чтобы Уилл забыл, что произошло между ними на кухне? Его бездействие напрягает больше, чем если бы он его преследовал и угрожал. Доктор так и не понял, радует ли его мысль о возможной амнезии профайлера, или наоборот, печалит.
На восьмой день он решился на открытый разговор с Уиллом. Добыв его адрес, он отправился к нему домой, но дверь ему так и не открыли, а лишь облаяли в десять глоток. Количество собак явно превышало допустимые нормы, уже указывая на проблемы с психикой. Лектер так ни с чем и отправился к себе в офис. У него сегодня было два постоянных пациента, и один новый, назначивший встречу по телефону и сразу оплативший два часа.
Ганнибал рассеяно слушал грузного мужчину, который очень любил свою кошку и проклинал несправедливость во всём мире. Пациент был против любых вмешательств врачей, и не мог спокойно смотреть, как его кошечка мучается от течек, и постоянно спрашивал у Лектера, почему не изобрели фаллоимитаторы для несчастных животных. Под конец сеанса, Ганнибал уже был близок к насилию.
Его ожидал ещё один раздражающий факт — новый клиент не явился на встречу, но и покинуть кабинет доктор не мог. Его время было оплачено, и он просидел два часа в своём кабинете, рисуя и читая книги.
Добрался домой он только к девяти вечера, и едва зайдя в прихожую, сразу почувствовал, что что-то не так. Странный запах смерти окутал его с головы до ног, и дойдя до гостиной, он распахнул двери и тупо застыл на месте.
На большом столе лежала Алана, голая и с распоротым животом. Медленно подойдя к мёртвой женщине, доктор не притрагиваясь осмотрел её повреждения. Грубоватый разрез полностью раскрывал бедную Алану перед ним, а залитый кровью живот был пуст. Все органы были вытащены, завораживая Ганнибала пугающей пустотой и заставляя его наконец-то понять, в какую игру он ввязался. Он почти не удивился, услышав, что кто-то ломает его дверь и в комнату вваливаются агенты ФБР, больно ударяя его прикладом между лопаток, заставляя опуститься на пол.
Гостиную наводнили какие-то люди, бегая туда-сюда и что-то крича в рации, не обращая внимания на доктора Лектера, стоящего перед мёртвой Аланой на коленях. Появился Джек, поражённо кидая перед ним найденные в его тумбочке фотографии жертв Лунного Убийцы — таких работ, которых не было в открытом доступе. Беверли принесла с кухни несколько замороженных человеческих сердец, найденных в его морозилке и, не сдерживая себя, плюнула Ганнибалу прямо в лицо. Кроуфорд не знал, в какую сторону ему кидаться, вспомнить о дружбе, или смириться, будучи погребённым под стопроцентными фактами, что доктор Лектер и есть Лунный Убийца.
Его странные статьи, слегка навязчивый интерес именно к этому делу, фотографии из личной коллекции, человеческое мясо в морозилке, труп Аланы на столе — всё это придавало уверенность, что лунный маньяк пойман.
Ганнибал молчал, равнодушно глядя перед собой и не пытаясь чего-то доказывать — сейчас это было бы бессмысленно, да и бесполезно. Он уже понял, что будет дальше. Ему сковали руки и ноги за спиной, позволив наблюдать за обыском его дома, и услышав лёгкие неуверенные шаги из прихожей, он жадно уставился на дверь.