Он уже въехал в ворота и здесь был вынужден притормозить. Перед капотом болталась на цепи табличка со стоп-сигналом. Окошко дежурки оказалось на расстоянии вытянутой руки, сторож, вернее сторожиха, тетка под пятьдесят с чрезвычайно бдительным и подозрительным взглядом оторвала голову от стола. В руке у нее была ложка, с уголка рта что-то свисало, но, демонстративно забыв утереться, сторожиха попыталась рассмотреть, что же там такое заехало, нарушив ее покой. Алик выкинул руку с пропуском, стараясь, чтобы этот крохотный пластиковый прямоугольник закрыл ему лицо, а еще лучше всего его целиком.
То время, пока сторожиха рассматривала пропуск, для него растянулось в часы. При любом вопросе он был готов выскочить из машины и дать деру, в этом случае он не считал бы себя ничтожеством, а все произошедшее с большой натяжкой можно было назвать срочной эвакуацией при внезапном провале.
Но вместо этого знак, звякнув, пополз вверх, освобождая проезд. Алик так резко газанул, что едва не заглох, наконец, ему кое-как удалось справиться с ревущим мотором, уговорить его реветь потише, и въехать. Когда он оказался в полутемном внутреннем проезде, то вынужден был остановиться. Руки колотило, а штаны были мокрыми до трусов. Он сначала испугался, но это был пот.
Нужный бокс он нашел на противоположном краю гаража, у запасных ворот.
Алик вышел из машины и отпер бокс. По падающему из коридора свету нашел и включил освещение внутри бокса.
Тот был рассчитан на две машины, но стояла в нем только одна. Алик замер с открытым ртом, потому что более странной машины ему еще видеть не приходилось.
Поначалу показалось, что это вообще танк, неведомо каким образом попавший в гражданский гараж. Как Сашке удалось провезти его по городу? На фуре, наверное.
Уже потом он увидел сварочный аппарат и кучу стальных листов со следами окалины.
И воняло здесь точно в металлургическом цеху. По всему выходило, что собрали это бронированное чудище прямо здесь.
С трудом и лишь по вторичным признакам можно было догадаться, что речь шла о существенно модернизованной "десятке".
Машина была полностью укрыта бронированными плитами толщиной с палец. Стекла прикрывали горизонтальные жалюзи из металлических полос. Подвеска была усилена толстенными упорами, а колеса имели толщину не менее полуметра.
Капот был задран, открывая вид на двигатель с добрым десятком рабочих цилиндров.
Такие мощные движки Алик видел лишь в соревнованиях тракторов по Евроспорту.
Выхлопная труба торчала вертикально вверх, выше уровня кабины.
И машина имела вооружение! К крыше кабины добрым десятком болтов было прикручено могучее противотанковое ружье. Крепление было жесткое. Алик прикинул, что если из этой махины собирались стрелять, то целить бы им пришлось, маневрируя корпусом машины. К тому же, заряжать пришлось бы тоже снаружи, вставляя в затвор по одному заряду. Не слишком-то удобно.
Алик открыл тяжеленную дверь и тщательно обыскал машину внутри. На этот раз его ждало разочарование, и он ничего не нашел, кроме обрывка записки в бардачке.
"Скоро я освобожусь…" — что бы это значило? Он почесал в голове.
Двери изнутри имели широкие кованые запоры. Непонятно, от кого Сашка так готовился обороняться? Уж во всяком случае, не от ментов или киллеров, потому что долго на таком чудище по городу не проездишь.
"Да не собирался он по городу ездить", — понял Алик. Тогда где? К какому рискованному путешествию он все-таки готовился?
— ТЕБЕ НАДО СРОЧНО УХОДИТЬ.
Алик от неожиданности вскинулся и больно приложился о стальной потолок.
— Кто здесь?
— ЭТО Я-КЕЛЛО.
— Ты за мной следил! — гневно воскликнул Алик.
— ТЕБЕ УГРОЖАЕТ ОПАСНОСТЬ. УХОДИ.
— Да я с места не сдвинусь, пока ты не объяснишь, — Алик демонстративно заложил руки.
— НЕКОГДА ОБЬЯСНЯТЬ. ТОТ ГАИШНИК СООБЩИЛ О ТЕБЕ, СЮДА ИДУТ.
— Что ж ты молчал? — Келло промолчал, а Алик констатировал. — Ты, гад, молчал, чтобы не выдать себя, вынюхивал, куда я поеду. Сашкиным наследством заинтересовался. А теперь забеспокоился, что если меня грохнут, то и тебе конец, да?
— ДА, — просто сознался Келло. — А ТЕПЕРЬ УХОДИ. ЕЩЕ УСПЕЕШЬ.
— Навязался ты на мою голову, — Алик говорил уже на ходу, торопливо выбираясь из броневика и дальше, из бокса.
Ключ никак не хотел попадать в замочную скважину, руки дрожали, но он не мог уйти, бросив бокс открытым.
Даже оказавшись в едущей к выходу машине, он не почувствовал себя спокойно. В прыгающем свете фар за каждым поворотом чудились зловещие тени.
— Кто они?
— НЕ ЗНАЮ. НО ЭТО НЕ МИЛИЦИЯ. ГАИШНИК НАЗЫВАЛ СОБЕСЕДНИКА БЫКОМ.
Машина миновала будку сторожа, ворота, и свернув направо, едва не протаранила застывший поперек дороги тяжелый мотоцикл. Алик резко нажал на тормоз, одновременно включая заднюю передачу и уже хорошо понимая, что ему не уйти.
Мотоцикл прыгнул следом и пошел следом, колесом к колесу. Мотоциклист дурашливо поманил его пальцем.
— ОСТАНОВИСЬ. НАДО ДРАТЬСЯ, — сказал Келло.
— Ты с ума сошел!
— БИТЬ БУДУ Я.ТЫ ТОЛЬКО ЦЕЛЬСЯ.
— Убирайся к дьяволу, идиот!
— КАК СКАЖЕШЬ.
Ехать задом наперед было тяжело, мотоцикл фыркнул газами и легко обогнал его.
Мужчина рывком дернул дверцу, и Алик с ужасом понял, что не заблокировал ее. Та легко распахнулась, и нападавший, просунув руку, вцепился ему в волосы, после чего дал почти полный газ.
Алик завопил от нестерпимой боли. Он почувствовал, что его выволакивают на ходу из кабины. Теперь он висел снаружи, уцепившись руками лишь за руль. Нападавший ударил его по рукам, и чтобы не лишиться их, он их разжал.
Мотоцикл, перед тем, как остановиться, проволок его метров двадцать. «Десятка», оставшаяся без управления, уткнулась в забор, огораживающий свежий котлован, и заглохла.
Алик остался лежать: с разодранными ногами и разбитым лицом. Мотоциклист аккуратно заглушил мотор, потом с металлическим стуком достал из-под сидения массивный ключ и стал приближаться.
Алик понял, что его идут убивать, и убивать безобразно, неряшливо, чтобы утром, когда первый прохожий случайно обнаружит на дороге бесчувственное изуродованное тело, и тени сомнения не возникло, что речь не идет об обычной пьяной драке. Он приподнялся, упираясь руками в землю, и тотчас получил удар ногой в живот.
От страшной боли мышцы сжались, вызвав рвоту. Аккуратно избегая всего этого безобразия, нападавший аккуратно зашел с другой стороны. Алик видел только методично поднимаемый и опускаемый раздвижной ключ. Боли не было. Был только ужас. Ноги немели, сознание мутилось.
Нападавший заткнул ключ за пояс, перевернул Алика на спину и сел на живот. Потом снова достал ключ, приставил его к шее и стал душить. Алик пытался вздохнуть, но не мог. От вдавленного внутрь кадыка по всему телу распространялся холод.
Казалось, что стальной ключ просунут до самых легких. Все вокруг сделалось большим и невесомым, а потом стало исчезать, погружаясь во тьму.
Сильные удары привели его в чувство.
— Ты, что, уже подыхаешь, интеллигенция гнилая? — спросил мужчина, и голос его показался Алику знакомым. — Не торопись, дай мне насладиться этим моментом.
Он еще пару раз сильно ударил его по лицу.
— Ну, как тебе, полегчало? Очнулся или еще добавить? Нет, надо все-таки добавить, видишь, какой ты у нас слабенький.
Он выполнил свою угрозу. Алик уже плохо чуял удары, лишь голова дергалась.
— Пожалуйста, не надо больше бить, — попросил он разбитыми губами.
— Конечно, когда тебя вахрушки щупают, тебе приятнее, — мотоциклист снял свой шлем, и Алик его, наконец, узнал, это был человек из охраны Капитана порта, которого вахтерши называли Алексей Сергеевич.
— Здорово, Бык, — сказал Алик.
— Узнал, гнида.
Он вскочил и пару раз саданул его ботинком под ребра. Впервые за все время экзекуции, боль получилась неожиданно острой, и Алик застонал.