— Дело, в общем-то, пустяковое, выборочно проверяем некоторых вновь устроившихся на работу, — начал Флоров. — Хрыков Алексей Сергеевич, он работает в охране Капитан порта.
— Что бы вы хотели знать?
— На основании чего он принят? Рекомендательные письма? Хотелось бы взглянуть.
Зам снисходительно улыбнулся. Эх, надо было сотрудником ФСБ представиться, запоздало подумал Алик. С другой стороны, сейчас ФСБ это далеко не КГБ. Вон реаниматор рассказывал. Офицер федеральной службы попал в ДТП, вызвал сотрудников ГАИ, представился. И что вы думаете. 4 часа их потом ждал. Да раньше бы за такие дела, коршунов этих дорожных за задницу и на Колыму. Или солнечный Магадан.
Объективности ради, надо признать, что как было раньше, Алик знал лишь понаслышке. Не застал. Повезло.
— Рекомендаций давно уж нет. К Хрыкову был прикреплен персональный куратор, который проверил все документы, не только их наличие, но и подлинность. Иногда для этого приходится обзванивать предыдущие места работы.
— А нельзя ли узнать имя куратора?
— Это очень просто, информация это не секретная, ее можно найти во всех первоисточниках, — сказал зам. — Подготовкой кадров для администрации Капитана порта занимается его технический помощник, Могул Вячеслав Федорович. Можете к нему обратиться.
Когда Алик спросил, как его найти, зам порылся в блокноте и сказал:
— Его кабинет на семнадцатом этаже Управления порта.
"Соседи", — подумал Флоров.
Могул оказался настоящим уродом, на котором костюм — тройка сидел как на шимпанзе седло. Лицо в ямах от застарелых прыщей, глаза глубоко запрятаны внутрь черепа, выглядывают, словно из бойниц. Ресницы толстые и рыжие. Ни дать ни взять, обозленный паук.
Весь остаток дня Флоров следил за техпомом, использую для этого так полюбившийся ему синий щит. Он даже некоторое время провел в кабинете Могула, но тот начал подозрительно фыркать, и он вынужден был ретироваться.
В конце дня Могул торопливо вышел из кабинета и побежал к лифту. "Никак аварийный вопрос", — подумал Флоров, едва поспевая за прытким техпомом.
Могул спустился на первый этаж, забрал автомобиль со стоянки — у техпома директора оказалась скромная «шестерка» — и поехал в направлении товарных площадок. Таких море вокруг порта. На них перегружают вновь прибывший товар перед тем, как заберут фирмы-заказчики.
На восточном кольце Могул свернул направо и тормознул у одной из таких непримечательных площадок. Рядом располагался кирпичный домик с надписью "Катрин.
Цены ниже, чем в порту!" Могул вошел туда.
Флоров заторопился следом, но техпом появился уже на площадке в сопровождении маленького сумита, имеющего полное право похвастать громадным, словно у беременной верблюдицы, животом.
Флоров подошел поближе.
— Жируешь за счет порта, а еще что-то вякаешь! — орал техпом, он уже орал целый день, Флорову казалось, что тот и не умеет говорить нормально.
— Федорыч, ты берешь на себя большой ответственность, — степенно возразил пузатый.
— Я не беру ответственность, я говорю, как надо правильно сделать!
— Все равно не понял.
Могул в ответ подошел к открытому контейнеру, заставленному пестрыми упаковками с импортным хрусталем, и ахнул по ним подхваченной монтировкой. Раздался мелодичный стеклянный звон, на сколько то там евро.
— Теперь понял! — завопил торговец.
На шум выглянули охранники, но, поняв, с кем имеют дело, вновь опасливо попрятались.
— Заплачу! — запричитал торговец. — Сегодня весь долг принесу! В долларах. Вай, вай, совсем разорил.
— Да не скули ты, — брезгливо проговорил Могул, бросая монтировку и вытирая пальцы шелковым платком. — Деньги принесешь сам. А на стекла, болван, оформишь рекламацию в порт. Я позвоню, кому следует, компенсируют.
— Пломба нет!
— Какая разница, идиот! Сказано, все улажу. Порт заплатит.
Флоров обомлел. В Башне, про элитарность которой ходили легенды, действовала тривиальная воровская шайка. Монтировки, сумиты, крики. Простота ситуации вызывала подозрение. Создавалось ощущение ложной наводки и самой настоящей ловушки.
Г Л А В А 9
В Э Ф И Р Е
Флоров крутил в руках массивные очки, напоминающие защитные очки пилота четырнадцатого года с какого-нибудь «Фармана». Только от этих очков тянулись провода к дисплею, а сами стекла были «слепые», непрозрачные.
— ТЫ НЕ ПЕРЕДУМАЛ?
Флоров лишь пожал плечами. Это был единственный выход: послать по электронной почте письмо Капитану порта. Любой другой способ сообщить о творящихся в порту безобразиях был безнадежен. Что уж говорить, если даже в личную охрану Капитана проникли люди навроде Быка?
Была еще одна причина, по которой он решился сам доставить письмо. Флоров вполне допускал ситуацию, при которой он мог отказаться от доставки письма. Он еще не знал точно, что могло бы его остановить, но знал, что такое возможно.
Такую ситуацию не смог бы распознать никакой Пентиум. Ее надо чувствовать кожей, каждым нервом.
— ГОТОВ? ТОГДА НАДЕНЬ ОЧКИ И НАЖМИ ВВОД. КОГДА ОКАЖЕШЬСЯ В ЭФИРЕ, НИЧЕМУ НЕ УДИВЛЯЙСЯ.
— И разверзся эфир небесный, — пробормотал Флоров. — Запутанные у тебя понятия, Келло. Тебя не смущает, что именно так темные люди называли пространство до открытия электромагнитных волн.
— А ТЫ УВЕРЕН, ЧТО НАШ, КОМПЬЮТЕРНЫЙ, ЭФИР ЛЮДИ ЗНАЮТ ЛУЧШЕ?
— Ну-ну, — Флоров нацепил очки, которые сели довольно плотно. Сквозь них не проникал ни единый лучик. Флоров нашарил клавиш и нажал.
В глаза тотчас брызнул свет. Флоров от неожиданности даже зажмурился. В себя его привел смех. Он тотчас открыл глаза и увидел, что находится в большой комнате с мерцающим стенами, и находится не один.
Симпатичная брюнетка с прической каре стояла напротив него, комбинезон из темного шелка облегал полную грудь, резкий изгиб талии и ровные длинные ноги.
Красотка откровенно рассматривала его.
— Так вот ты какой, Алик.
— Ты кто? — опешил он.
— Я Келло.
— Так ты женщина? — известие ошеломило его, раньше он и предположить не мог, что у Келло может быть пол, тем более такой симпатичный.
Она подошла к нему и рукой в шелковой перчатке провела по плечу.
— Через дисплей ты видишься совсем другим. Там ты злой, никому не веришь и хочешь все время меня обмануть.
— Келло, нам надо торопиться, — теряя терпение, сказал Флоров.
— Да, конечно. Возьми письмо, файл ты знаешь.
Флоров обернулся и замер, пораженный вторично. Перед ним словно разверзлось звездное небо, только каждое звезда имела имя и дрожала, словно лист на ветру.
Флоров без труда нашел нужную звездочку, протянул руку, и она спланировала ему в руку. Он сунул хрустящий конверт за пазуху. "Надо же, как настоящее", — удивился он.
— В эфире все настоящее, — сказала Келло. — Ты можешь владеть и пользоваться всем, что тут есть. В эфире все равны, в отличие от вашей жизни, где у таких, как ты все только отбирается: в детстве — игрушки, потом — достаток, красивые женщины.
Ваш мир построен на лжи и иллюзии. Он тешит вас разными байками, обещает лучшее, но никогда не выполняет обещанное. Теша себя бесплодными мечтаниями, вы вкалываете всю жизнь на постылой низкооплачиваемой работе и сосуществуете с неинтересными некрасивыми женщинами, которых никогда не любили. Совсем иное в эфире, здесь каждый король. Ты это скоро и сам поймешь. Полетели.
— Как полетели? — опешил Флоров.
В ответ она развела руки в стороны и плавно приподнялась в воздух. Он повторил жест, и внезапно почувствовал, как ноги его резко задрались кверху, и он едва не клюнул носом пол.
— Плавнее, — она засмеялась. — Лети за мной.