Хенсон кое-как сгруппировался и встал. Когда он обернулся, то остолбенел от увиденного. Прямо за ним обнаружилось решетчатое сооружение явно искусственного происхождения, формой напоминавшее беседку.
Хенсон подумал: не является ли увиденная картина плодом отравленного углекислотой мозга? Он огляделся и понял, что находится на гладкой как стол равнине, стерильно белого цвета, через каждые пару метров имевшей по ярко-красному диску. У Хенсона появилось ощущение, словно он стоит на маковом поле.
Внезапно внутри гермошлема загорелась оранжевая лампа, сигнализирующая об аварийном падении давления внутри скафандра. Это кончился кислород. В последний момент его не хватило даже на полноценный вздох.
Хенсон сорвал с рукава предохранительный клапан. Открывшийся катализатор разом позеленел: снаружи был воздух!
Астронавт кинулся снимать шлем, но тот не поддался, видно во время падения повредило зажим. Последовавшее удушье швырнуло Хенсона на землю. Он рисковал умереть всего в сантиметре от кислородного изобилия.
Из последних сил он подполз к красному диску и ударил в него шлемом. На маске возникла трещина, но шлем не поддался. Хенсон повторил попытку, и трещина расширилась. Хоть стекло не лопнуло, но внутрь потекла тонкая струйка воздуха.
Хенсон жадно ловил ее носом, аккуратно вбирая в себя живительный воздух, как губка вбирает каждую каплю воды. Наконец, он набрал воздуха на полноценный вздох и изо всех сил обрушил неподатливый шлем вниз.
Стекло потоком потекло вниз, а воздух потек в скафандр. Некоторое время Хенсон был занят тем, что наслаждался самим процессом дыхания. Воздух был непривычно резким и немного кисловатым на вкус, так обычно пахнут протекшие гальванические батареи, но показался астронавту райским.
Внезапно до Хенсона дошло, что ухом, прижатым к красному диску, он слышит неясный шум. Приподнявшись, он оглядел диск и понял, что тот является ничем иным, как крышкой люка. В ней даже имелось что-то вроде крюка. Ему словно предлагали ее открыть.
Хенсон встал и, взявшись за ручку, уперся, как следует ногами. В это время сильный рывок за ногу оторвал его от пола и вздернул ввысь. Хенсон был готов дать голову на отсечение, что он здесь не при чем. Он даже не успел приподнять люк.
Астронавт висел вниз головой, перед глазами мотались красные люки, беседка. Он понял, что его куда-то несут.
Потом нечто закрыло ему глаза. Ни в коем случае нельзя было сказать, что он потерял сознание, его попросту забрали у него, как более сильный забирает у более слабого понравившуюся и нужную ему вещь.
Район, в котором находился гараж «Надежда», оказался на осадном положении. Везде милиция, военные с автоматами и просто люди в камуфляже без знаков различия, но эти были вооружены лучше всего.
Еще на дольних подступах карета «скорой», в которой кроме Галузина находился водитель Володя, тормознул милицейский заслон. Хмурый крикливый сержант как раз к вящей радости заворачивал фургон, когда словно чертик из табакерки выскочил чумазый с бешеными глазами Сураев и с криком:
— Это ко мне! — отфутболил не в меру ретивого сержанта.
Потом, велев обождать, исчез на пару минут и вернулся с баулом, который с металлическим лязгом задвинул в фургон.
— А это что? — спросил любознательный Володя.
— Сюда иди! — грубо позвал Сураев.
Водитель вопросительно посмотрел на Галузина, тот разрешающе кивнул.
— Командует, кто ни попадя! — пробормотал Володя, покидая водительское кресло.
Едва он поднялся в фургон, Галузин с рокотом задвинул дверцу и тотчас раздался звук сокрушительного удара. Крохотное оконце, соединяющее водителя и фургончик, отодвинулось.
— Еще халат есть? — грубо спросил Сураев.
— Там висит! — сказал Галузин, стуча зубами.
Через секунду капитан, одетый в белый халат уселся рядом с ним. Доктор смотрел только на его карман. Там лежал или кастет или пистолет, и белая ткань быстро намокала красным.
— Водитель не нужен! — строго пояснил Сураев.
Он включил зажигание, и на пониженной передаче машина поехала вглубь оцепления.
Операций по задержанию Флорова руководил начальник областного Управления ФСБ генерал Крутохвостов лично. Учитывая особую важность захвата преступника живым, и что не маловажно личный приказ заместителя Директора ФСБ Серегина он собрал все, что можно было собрать за столь короткий срок.
Сила собралась внушительная. Алгинский отряд ОМОНа, только что вернувшийся из Суметии. Городской СОБР в полном составе. Отряд спецназа ФСБ. Снайперы ФСБ (на всякий случай). Офицеры РУБОПа, Алгинского уголовного розыска, группы быстрого реагирования (ГБР). Район намертво блокировала ГАИ, для чего привлекли весь личный состав Портового района. Но впрочем, это была уже перестраховка, потому что единственный выезд из «Надежды» перегородили мощным армейским «Уралом», увенчанным кунгом защитного цвета.
Крутохвостов дал сигнал офицеру штаба в чине майора, тот поднес мегафон ко рту и сказал командным голосом, который мегафон превратил в сплошные рычания:
— Флоров, вы полностью окружены! Выходите с поднятыми руками! Даю вам полную гарантию безопасности! Вам ничего не угрожает! Выходите, или мы вынуждены будем начать штурм!
В ответ на его словах из ворот нетвердой походкой вышел дед, пропустивший начало операции. Как и всех его предшественников, его скрутили и затолкали в автозак, разбираться.
В оцеплении крадучись появилась машина "скорой помощи".
— Что за люди? — зычно крикнул Крутохвостов. — Кто пустил сюда посторонних?
Разобраться!
Майор повесил мегафон на грудь и подошел к машине.
— Кто вы такие! Убрать машину за оцепление!
Через опустившееся стекло Галузин подал свое врачебное удостоверение.
— Я заведующий отделением! Вам должны были сообщить о нас, Флоров опаснейший псих!
— Ничего нам не сообщали!
— Майор! Где ты там?
Из-за цейтнота тот вынужден был махнуть на врачей руками. Они вечно суются, куда не надо.
— Хорошо, только пусть ваши люди станут сзади, махнул он рукой.
— Ты можешь быть настолько убедительным! — похвалил Сураев.
Галузин лишь покосился вниз. Капитан упер ему в пузо дуло пистолета.
Муслимов смотрел на иссякшую струйку пыли. "Песчаные часы" опустели. Космонавт оглядел полностью отсоединенный «союз», на котором уже можно было лететь.
Остатки горючего и сжатого воздуха давали возможность стартовать.
Муслимов грузно встал с валуна, вновь наполнил каску песком и пошел прочь от станции. Он шел след в след за пропавшим напарником и вскоре исчез за каменной грядой. Лишь две цепочки следов напоминали, что здесь совсем недавно были люди.
Песок исправно тек из пробоины, и шлем понемногу опустошался. Примерно спустя полчаса он опустел полностью, и в отверстие плавно выпала последняя песчинка.
Она долго планировала, не касаясь грунта, наконец, упокоилась на грунте.
Никто не вернулся.
ГЛАВА 4
БОЛЬШОЙ СКАЧОК
Когда резко потемнело, занявший позицию на крыше 9-ти этажного дома, снайпер инстинктивно добавил подсветку приборов корректировки огня. Уже после этого оторвался от прицела, ища глазами внезапно скрывшееся солнце.
— Черт! Черт!
— Сотый, что у вас? — запросил старший группы.
— Луну разносит!
— Чего ты несешь, сотый? Как разносит? Черт! Черт!
От Луны по расходящимся диаметрам вытянулись десятки пылевых протуберанцев.
Спутник беззвучно взорвался, покрыв практически все небо непроницаемой завесой.
Стало темно как ночью.
На улице машины торопливо зажигали фары. В оцеплении срочно выискивали и запитывали прожектора. Спецназ, экстренно задействовав приборы ночного видения, выдвигался вперед.
С трудом пробивающиеся лучи солнца бессильно вязли в бешеном пылевом круговороте в небесах.
Генерал Крутохвостов спешно связался с командованием с целью уточнения обстановки. Срочные официальные запросы полетели во все инстанции.