– Тогда я выражусь предельно кратко, – спокойно сказал директор самого почитаемого в СССР института. – Товарищ Генеральный секретарь, если гипотеза о «белой дыре» подтвердится, в нашем распоряжении окажется источник энергии, превосходящий даже то, чем я занимаюсь всю жизнь. Он оставит далеко позади программу «Токамак». Ту, что назначена создать термоядерную печь.
– Вот это уже интересно, это действительно перспектива, – согласился секретарь Устинов и повернулся к Генеральному секретарю. – Как вы знаете, Леонид Ильич, наша программа полного электрического насыщения выполнена сейчас почти на пятьдесят процентов. Если с помощью этой лунной находки можно будет подтянуть программу в перспективе хотя бы на дополнительные десять, это будет гигантское облегчение поступательного развития страны.
– И вы считаете, Дмитрий Федорович, что можно рискнуть не только техникой, но и людьми, так?
Устинов встал.
– Товарищи, человеческая жизнь – это великая ценность, однако любой из нас положит свою собственную на процветание Родины. Кроме того, мы знаем, что, если бы не некоторые факторы, делать торопливые шаги не стоило бы вовсе. Для нашей близкой цели – построения развитого социализма – год-два не имеют значения. Можно было бы подготовиться поступательно и надежно. Однако вынужден напомнить, что, несмотря на все наши усилия, не мы первыми высадились на Луну. Наши идеологические и вероятные противники следят за нашими успехами во все глаза. Луна – ничейная собственность. Поэтому, если нужные шаги не сделаем мы, то… Нетрудно догадаться, кто их совершит. Причем они будут идти по накатанной дорожке. И потому, как и в военном деле, здесь приходится учитывать не вероятные затраты, а возможный ущерб. Если эту самую Аномалию подберут американцы, то…
– Товарищи ученые, – пошевелился Брежнев. – А как вы считаете, могут ли на Луне находиться другие «дыры»?
– Товарищ Генеральный секретарь, – поднялся с места академик Келдыш, – конечно, может случиться и так, но не исключено, что такой объект, как Аномалия, всего лишь единственный во всей Вселенной или хотя бы в Солнечной системе, что для нас, при данном уровне развития техники, однозначно.
– В таком случае, товарищи, сама природа подталкивает нас к решению. – Брежнев встал. – Пока рекомендую вам срочно приступить к подготовке намеченной программы по всем пунктам. Я же на пленарном заседании поставлю вопрос ребром. Собираем мы его завтра. Вас, уважаемый товарищ Келдыш, приглашаю его посетить.
– Благодарю вас, Леонид Ильич.
– Не нужно меня благодарить, Мстислав Всеволодович. Я это делаю не для собственного удовольствия, а для процветания нашей страны.
Глава 11
Рельеф
А вот очередному «Ходоку» – «Луноходу-2», – наверное, весело. Ведь он путешествует, идет по нехоженым местам. Движется вперед, когда на далеких экранах любуются чистой, без пятнышек картинкой. Сдает назад, когда там неуверены и когда майор Игорь Федоров рявкает на зевак, снова собравшихся в главном зале. Иногда железное сердце и диодно-транзисторная душа замирают. Это когда одно из восьми колес внезапно проваливается вниз, а там… Там нет опоры, даже в пределах используемой сейчас независимой подвески. И тогда он медленно пятится задом. Но и при отступлении тоже нужна предельная осторожность. Хотя, конечно, там, на Земле, кидают монетку – «орел-решка» – вперед или все-таки – назад? Потому как впереди, все же, раскрывающаяся растровая картинка. А назад…
Но иногда замирают даже далекие биосердца экипажа. Это когда колеса на стопоре, а, судя по показаниям, смещение идет в сторону. «Ходок» неожиданно оказался на наклонном гребне кратера. И тут уж стало не до открытия очередного медлительного слайда. Надо что-то делать, и бегом. Ибо, пока сигнал о смещении дошел до Земли, уже миновала секунда. И отважнейшее нарушение инструкций – там, в ЦДКС, сидят не какие-нибудь буквоеды, а смелые люди, ради дела кладущие на плаху головы, – закрыть крышку солнечной батареи для перераспределения веса. И представьте – помогло. Ну а если… Или грудь в крестах, или голова… Подумаешь, снимут большую звезду майору Игорю Федорову и пошлют дослуживать в Тмутаракань. Бывает!
Только вначале, конечно, симпозиум по поводу того, как вытаскивать машину из воронки. Картинка имеется – хороший слайд, четкий. Еще бы, пятьдесят раз воспроизведен с однозначной ясностью. Только побоку тот симпозиум, потому как можно растянуть кабель через Атлантику, но никак не получится забросить вытяжной трос в злосчастный кратер. А потому смотрим в экраны внимательнее: в Центре управления уже есть опыт – Нил Армстронг позавидует. Подумаешь, двое суток на Луне. У водителей Вячеслава Довганя и Габдухая Латыпова – уже месяцы. К тому же за рулем. Но им еще далеко до пенсии. Так что впереди многое. Возможно, им предстоит водить по Селене прицепные поезда с рудой. Или даже собирать урожай яблок на Марсе. Кто сейчас может это исключить?
А внутри весельчака-лунохода бьется атомное сердце, распадаются ядра. Люди будущего! Воспитанники информационного мира! Учитесь утилизации отходов атомной промышленности!
Глава 12
Ловкость рук
К тому времени, когда «Луноход-2» достиг района залегания Аномалии, бортинженер Леонид Мосензов, а также освоивший смежную специальность водитель Габдухай Латыпов пользовались титановым манипулятором как своей, данной от рождения правой. Каждый раз, когда машина замирала, ожидая, пока на далекой Земле раскроется очередной «слайд», кто-то из них складывал молитвенно руки и, обращаясь с майору Еременко, умолял запитать систему «хотя бы минут на пять».
– У нас резерв топлива, – парировал их просьбы командир «Лунохода-2». – Не хватало, чтобы нам не достало мощности выбраться из какой-нибудь расщелины.
Он привирал, перестраховывался, все знали, если машина соскользнет в настоящую расщелину, выбраться она уже не сможет ни в жизнь. Но в то же время все они ведали, что значит возможность энергетического маневра. Однажды луноход поволокло юзом. И не просто поволокло, а в сплошную неизвестность. Ведь, к сожалению, как и первый автомат, он тоже не имел кругового обзора – конструкторы экономили в граммах, что уж было говорить о какой-то подвижной штанге с фотокамерой. Так вот, луноход поволокло вправо, затем снесло вниз по склону. Метеориты, бомбардирующие Луну, не выбирали – им было все равно, где разбиваться и рыть новые воронки – в старых кратерах или на равнинах. После появления изображения, а потом после рассеивания пыли (нет, она явно оседала здесь не в шесть, а в шестьдесят шесть раз медленнее, чем на Земле) законсультированный до бесчувствия старший лейтенант Латыпов решился тронуть «Луноход-2» вперед. Однако… Решение пришло интуитивно, или, скорее, вспомнилось, – такое уже случилось как-то с «Луноходом-1». Они примкнули сосущую солнечный свет крышку, и это дало не столь уж тяжелой машине дополнительную центровку. Сцепление усилилось и… В общем, они выкарабкались. Нет, никто из них в это время не дрожал за покоящиеся на плечах погоны – они просто не могли подвести доверившуюся им страну.
И, значит… Когда Николай Еременко отсекал их просьбы встречной жалобой на ресурс, бортинженер Мосензов снова складывал молитвенно руки, снова поднимал очи горе и сообщал:
– Я все понимаю, товарищ командир. Однако вы знаете, какие помехи ставит эта найденная нами штуковина, и в курсе, как быстро в тех местах выходит из строя оборудование. Мы не ведаем, сколько попыток захвата позволит нам провести эта самая Аномалия. Я должен взять эту заразу с первого захода. Ибо если не так… Послушайте, Николай Павлович, зачем мы вообще туда едем?
И тогда майор Еременко уступал младшему коллеге, но тоже майору, Леониду Мосензову.
И два офицера, один старший, а один младший, начинали хватать своей одинокой титановой рукой всякую всячину. Надо сказать, что в некоторых местах Луны очень туго с бесхозно валяющимися булыжниками.
Глава 13