— Можешь научить меня, как убеждать людей?
— Август… — начала я.
— Да, — сказал Блейк, и я искоса взглянула на него. Это не ему решать.
— Правда? — улыбнулся Август.
Блейк посмотрел на меня.
— Правда, — он перевёл взгляд на Августа. — Тебе нужно научиться защищаться. Дар убеждения очень полезен наездникам: тех, кому удаётся обуздать свои способности, ничто не остановит.
— Спасибо, Блейк.
Август немного воспрянул духом.
Блейк взглянул на меня и заметил тревогу на моём лице.
— Пора, Елена. Все, кто родился с меткой, должны пройти обучение как драконы и наездники. Эта война станет самой масштабной в истории Пейи.
Мы пожелали спокойной ночи Тому и Августу и теперь лежали в постели. Луна всегда светила так ярко, словно и не луна вовсе, а гигантский прожектор. Не естественно.
— Я знаю, о чём было то видение, Блейк.
Тишина. Заснул, наверное.
— С драконом и птицей? — внезапно уточнил он.
— Да, — мой голос прозвучал испуганно.
— Я тоже, Елена. Я вижу твои сны, помнишь? Это сразу стало понятно.
Я взглянула на него. Положив руку под голову, он просто смотрел в потолок.
— Как мы собираемся убить его?
Он улыбнулся.
— Ты видела саму себя в том видении?
— Нет, — ответила я и слегка приподнялась на локтях. — Причём тут это?
— «Мы» не будем ничего делать, Елена, — он посмотрел на меня. — Только я.
— Блейк, пожалуйста, не будь эгоистом. Ты же просто птичка по сравнению с той громадиной.
— Вовсе нет. Это видение значило только, что Саадедин будет большой преградой на пути. Ирэн подробно объяснила мне все видения, произнося слова, которые она не знала. Я убью его.
— Значит, видеть что-то иное, пока говоришь загадками, это нормально для Лунных Ударов?
— Видимо, да. Джордж пока что не видел ни малейшего проблеска будущего.
— Может, тогда это особенность Рубикона.
Он улыбнулся от моих слов. А я всё ещё была встревожена.
— Тебе когда-нибудь было интересно, что она увидела обо мне?
— Она ничего не видела о тебе, она просто произнесла слова.
— Откуда ты знаешь?
— Я спросил её.
— Когда?
— Когда нашёл то предсказание в Книге Теней.
Я нахмурилась.
— Когда это было?
Он усмехнулся.
— Я увидел что-то, когда ты начала слышать меня, но ты тогда подумала на Пола, и мне пришлось провести расследование.
— Так ты шпионил за мной?
Он улыбнулся.
— «Шпионил» — неподходящее слово. Скорее что-то в духе «держи друзей близко, а врагов — ещё ближе».
— Ты воспринимал меня как врага?
Я не смотрела на него. Это всё не по-настоящему. Этот дент не может быть настоящим.
— Елена, я был ходячей катастрофой, тянулся ко злу. Так что да, ты была моим злейшим врагом.
— И что она сказала?
— Она рассмеялась, когда я заговорил об этом. Она спросила, как я узнал, и я сказал ей, что это про тебя и что оно имеет отношение ко мне.
— Ты сказал Ирэн, что я твой наездник?
Он снова улыбнулся.
— Я и тебе это сказал, Елена.
— Не было такого. Я бы запомнила.
— Той ночью, в лагере, когда я был пьян. Я так и знал, что когда ты уставилась на мои губы, ты и слова не услышала из того, что я говорил.
— Ты сказал мне?
— Да, — продолжал улыбаться он.
— Почему другие этого не услышали?
— Я поставил щит. Сэмми прошла его и прервала наш приватный разговор.
Я разозлилась.
— Ты использовал убеждение. Так оно работает, да?
— Ага. Ирэн изливалась соловьём, но потом не вспомнила ни слова. Она сказала, что ничего не видела, говорила даже, что это логично: она ничего не видит, потому что так всегда со всем твоим родом.
— Ты не боялся, что это может выйти тебе боком?
— Не-а. Она сама себе не доверяла.
— Не доверяла?
— Это было прямо после того случая с гиппогрифом. Она тогда была слегка не в себе.
— И ты воспользовался этим?
— Я был тёмным, что тут непонятного?
— Окей, — ответила я, ложась обратно на подушку, и тоже уставилась в потолок.
— Как мы найдём этот особый ингредиент? И я говорю «мы», Блейк, потому что я собираюсь помочь.
— Ты уже выполнила свою задачу, Елена.
— Что? — я повернула голову и посмотрела на него непонимающе.
— Предсказание гласит, что мы вдвоём можем освободить Итан, но Лианы не были так милы со мной, как с тобой. Это была твоя задача, а моя — убить Саадедина.
— Я не дам тебе сделать это в одиночку.
— Елена, — в его голосе слышалось раздражение.