Она улыбнулась и спряталась от него, уткнувшись своим личиком в моё плечо.
— Окей, видимо, пока рано, — он поднялся и взял тряпку, помогая вытирать посуду, которую мыла Дейзи.
— Ты у нас просто солнышко, правда? — посмотрела на него Дейзи.
На этот раз хохотала я.
— Что-то типа того, — пробормотал Блейк, улыбаясь.
— То, что ты сделал для Энн…
— Не надо, прошу. Я исцелюсь. Это пустяк.
Дейзи хихикнула.
— Ох, но это совсем не пустяк. Даже со способностью исцелять далеко не каждый согласился бы забрать себе нечто подобное.
— Окей, серьёзно, больше не надо.
Я не смотрела на них, пока они болтали. Я следила за Кэсси, которая не могла оторвать глаз от Блейка. Да, малышка, мне знакомо это чувство.
Чарльз вошёл в комнату. Он привёл себя в порядок и выглядел как совершенно другой человек, готовый выйти навстречу новому дню.
— У этого твоего дракона определённо есть талант, Элль, — сказал он, странно глядя на Блейка.
— Ну, что я могу сказать, — пошутил Блейк. — Мне здесь ещё жить целую неделю.
Мы все усмехнулись.
— Горячий душ, — голос Чарльза звучал жизнерадостно.
— Дайте угадаю, он нагрел для вас колонку.
— Да.
— Сегодня вечером я собираюсь принять настоящую ванну: буду просто лежать и отмокать, — объявила Дейзи, и мы снова засмеялись.
Все до единого, включая Августа, выглядели как новенькие: с чистыми лицами и волосами. Даже настроение Тома сегодня казалось чуть веселей.
Мы обедали, активно общаясь за столом. Блейк и Чарльз обсуждали, стоит ли говорить остальным. Мы ждём возвращения Маркуса. Он ушёл пять минут назад, как только доел свою порцию.
Мы с Энн помогли Дейзи и Гертруде прибраться, пока Блейк присматривал за Кэсси. Она поборола свою застенчивость, и теперь эти двое вели себя как лучшие друзья. Я даже и не подозревала, что он так хорошо ладит с детьми.
— Что случилось с твоим глазом?
— Кэсси, — одёрнула её Дейзи.
— Всё в порядке, ей просто интересно. Она напоминает мне кое-кого, кого я знал много лет назад, и мне это нравится.
Он никогда не говорил о своём прошлом и теперь открывает одну за другой подсказки о своих старых друзьях, как будто это самое естественное, что он мог сделать.
Энн присела рядом с Кэсси.
— Он забрал у меня бо-бо, смотри, — она показала Кэсси место, где раньше был ожог. — Но теперь он у него.
Малышка внимательно посмотрела на него.
— Почему ты это сделал?
— Кэсси, — вновь вмешалась Дейзи.
— Всё хорошо, — сказал ей Блейк. — Не надо её жучить, — он перевёл взгляд на Кэсси. — Ну, потому что Энни — моя семья, так же как Август, Том и дедушка — твоя.
— Энн — твоя семья, но и наша тоже.
— Тогда мы все семья.
— Я семья?
Он усмехнулся.
Голос Маркуса донёсся со стороны двери, смешавшись с голосами Люка и многих других.
— Это правда? Элль вернулась? — спросила Оливия. — Рубикон? Остальная часть Пейи?
— Да, Оливия, — ответил Чарльз.
— Кэсси, — мягко позвала Дейзи, и девочка побежала к матери.
Я села рядом с Блейком.
— Они здесь.
Все главы семей из округи начали заходить на кухню.
— Элль, — первым меня заметил Люк. — Я так испугался, когда они забрали тебя и Энн.
— Не стоит. Мне жаль, что так получилось с Макс. Я верну их. Обещаю.
Я заметила Оливию, которая выглядела нездоровой, и тоже её обняла.
— Мы вернём их.
Она посмотрела на Блейка. Все они посмотрели.
— А ты у нас тот ещё драчун, да? — пошутила Оливия, и Блейк улыбнулся.
— Ага, они все приняли меня за Билли.
Все Бенсоны ахнули, кроме Чарльза — тот разразился смехом.
— Надеюсь, вы его не побили?
— Боже упаси, нет. Он исцелил глаз Энн, — пояснила Гертруда. — Теперь он залечивает ожог на себе.
Блейка это бесило. По-настоящему бесило. Ему невыносимо было быть в центре внимания, а ведь раньше он это любил. И это уже бесит меня. Это не настоящий Блейк.
— Это правда? — шокировано спросила Оливия.
— Она моя кузина, и ей не хотелось ходить с этим ожогом, ну и я помог ей. Любой бы так поступил. Дейзи, не спорь.
— Я вообще молчу.
Оливия распалилась.
— Ошибаешься, — она села напротив Блейка и пристально посмотрела на него. — Никогда не думала, что своими глазами увижу Рубикона. Мы считали, что вас больше нет.
— Наверное, это тяжело. Не иметь надежды.
— Тяжело, но мне пришлось каким-то образом выживать ради моих детей.