Он кивнул.
— Ну, раз вы уже всё решили, то кто мы такие, чтобы спорить, ваше высочество, — саркастично произнёс он. — Только не приходите ко мне, когда в Пейе начнётся эпидемия.
— Нам хватит ласточкокрылых, чтобы вылечить их, — отмахнулась я.
— Ещё вопросы? — никто не отозвался на слова Блейка. — Тогда, я полагаю, собрание на сегодня окончено.
Мы с ним развернулись и направились к нашей группе.
Сэр Роберт просто смотрел на меня с мягкой улыбкой и слегка наклонил голову.
— Ой, только не начинайте, прошу.
Я обняла Кэсси и погладила Дейзи по руке.
— Нас не посадят на карантин? — спросила Энн Блейка, и тот покачал головой, обнимая её.
— Никто даже думать не посмеет о том, чтобы запереть вас где-либо, Фасолька.
Я улыбнулась на этих словах и посмотрела на место, где сидела Констанс. Её там уже не было. Как и Мастера Лонгвея.
Мы направились на выход.
Они все собирались вернуться к Дэвиду и Конни. Кошмар подошёл к концу.
Я выдохнула, меня всю потряхивало. Смех Блейка прозвучал прямо передо мной.
— Наконец-то ты пошла по стопам родителей.
— Никогда в жизни мне не было так страшно.
— Они теперь хорошенько подумают, прежде чем заговорить с тобой ещё раз. Я горжусь тобой, Елена.
Я улыбнулась. Ладно, этого я не ожидала.
Кто-то постучал в дверь, и все снова испугались.
Особенно Энн. Это могла быть её мать. Я подошла к ней, а Блейк направился к двери.
— Она будет счастлива, честное слово.
Она кивнула на мои слова и осталась стоять рядом со мной, пока Блейк открывал дверь.
Мастер Лонгвей вбежал в комнату, проходя мимо Блейка и застыл перед Энн и мной.
Он смотрел на нас обеих со слезами на глазах.
— Анук? — спросил он.
Энн улыбнулась и кивнула, обнимая дедушку за шею.
— Как ты узнал?
— Мне показалось, я увидел твоего отца, когда ты зашла в зал.
Она хихикнула.
— Я помню тебя. Ну, не в этом обличье, но твой запах. Я всегда чувствовала себя в надёжных руках рядом с тобой.
Он снова обнял её и поцеловал в макушку.
— Спасибо, Елена, — прошептал он, и я кивнула ему.
Но где же, чёрт побери, Констанс? Уверена, если уж Мастер Лонгвей заметил Энн, то Констанс тем более. Почему она всё ещё не здесь?
— Пойдём, — сказал Мастер Лонгвей. — Мы можем поехать сразу в Драконию. Приглашаю вас всех остановиться на ночь в академии, а как только отдохнёте, можете вернуться к Дэвиду. Никто там не причин вам вреда. Даю своё слово.
Взяв Энн за руку, он повёл её на выход, и они быстро нашли общий язык. Я знала, что ей безумно хочется спросить о своей маме, но Констанс нигде не было… Нет, она любит Анук. Это я точно знаю.
— Спасибо тебе, Елена, — хихикнула она. — Это было впечатляюще. Хорошо, что ты у нас есть. А вот Смельчак…
— Ой, помолчи, — он в шутку пнул её.
Я улыбнулась. Чувствую себя их защитницей. И впервые чувствую себя принцессой.
— Обещаю, никто не причинит вам вреда.
Мы вышли вслед за Мастером Лонгвеем и Энн, и на нас сразу накинулись вспышки камер. Опять.
— Серьёзно? — застонала я.
— Просто дай им сделать пару фоток, Елена, — сказал Блейк, ступая на пару шагов впереди меня.
Вопросы сыпались о том, что же произошло внутри, но мы всё также не обращали на них внимания.
Как вдруг за спинами папарацци раздался громкий рык. Они все как один развернулись и начали щёлкать, ещё больше вспышек осветило ночное небо, и я видела, как они отражаются в серебряных чешуйках.
Энн просто уставилась на дракона. Я видела, как ей на глаза набежали слёзы, и Мастер Лонгвей поцеловал её в висок.
— Иди, она безумно по тебе скучала и подумала, что ты узнаешь её только в облике дракона.
Энн улыбнулась и, не раздумывая, бросилась к Констанс-дракону.
Она схватила мамину лапу, и огромная серебряная голова Констанс огородила фигурку Энн.
Тихий плач, который я никогда прежде не слышала от драконов, донёсся от Констанс вслед за всхлипами Энн, а затем дракон исчез, и вместо него появилась доктор с платиновыми волосами. Я ещё не видела, чтобы Констанс так неудержимо кого-нибудь целовала. Слёзы текли по щекам у обеих, и одна слезинка пробежала у меня самой.
Меня переполняли чувства. Радость и грусть одновременно, но в основном счастье — я была так счастлива, что не могла сдержать эмоции внутри себя.
Если так подумать, то Энн ведь никогда не видела Констанс-человека, и единственным способом воссоединения, при котором она бы почувствовала себя в безопасности, была встреча в привычной форме. В истинном обличье.