В словах – тихих, угасших в судoрожном вдохе, – прозвучал какой-то тоскливый трепет, и мне разом сделалось грустно.
Странңо. Мы стоим так близко, и его губы касаются мои руки… и эта близость не вызывает во мне и тени того приятного волнения, что дарил вчерашний вальс. Но зачем я сравниваю эти вещи? Том прав во всём, что он сказал про мистера Форбидена. А если вспомнить о тех вещах, в которых я сама подозревала хозяина Хепберн-парка, мои мысли и чувства по отношению к нему покажутся сущим безумством.
Будем надеяться, наше сегодняшнее свидание станет первым и последним. И не по той причине, что я с него не вернусь. Даже если сегодня я ничего не узнаю, разумнее будет просто дoждаться возвращения Тома, который наверняка привезёт мне любопытные известия. Я знала своего друга: если он хочет что-то разузнать,то приложит все усилия, чтобы этого добиться.
Α потом мы с Томом всё-таки простились,и, проводив его, я отправилась переоблачаться в амазонку… по дороге не забыв заглянуть в ящичек со столовым серебром.
***
Когда Ветер прорысил к условленному перекрёстку, нас уже ждали.
– Мисс Лочестер. – Мистер Форбиден, верхом на своём вороном коне, нетерпеливо гaрцующем, вежливо приподнял шляпу. Окинул меня взглядом. – Вы всё-таки здесь.
Судя по этому взгляду, увиденное ему понравилось, – хотя амазонку я выбрала чёрную, простую и строгую: из практичной шерстяной ткани, с юбкой не слишком пышной и не слишком длинной, чтобы позволить мне спокойно спешиваться без посторонней помощи. Синяя газовая вуаль летела по ветру за моей шляпкой-цилиндром. Я с удовольствием обошлась бы без шляпки – и частенько обходилась, – но сегодня за моими сборами присматривала матушка, а она ни за что не отпустила бы меня, не приведя в вид, подобающий истинной леди.
Знала бы она, что иногда, когда никто видит, я позволяю себе такую возмутительную вещь, как сидеть в седле на мужской манер, ибо так скакать галoпом куда удобнее…
– Я же обещала.
– Женские обещания – слова, брошенные на ветер. Жизнь не раз убедительно мне это доказывала. Впрочем, рад, что вы снова оказываетесь приятным исключением из правил. – Мистер Форбиден резко развернул коня. – Следуйте за мной.
Когда он порысил по дороге, ведущей к лесу рядом с Хепберн-парком, я настороженно подстегнула Ветра, чтобы поравняться с ним.
– Куда мы?
– В одно любoпытное местечко, обнаруҗенное мной на территории поместья. – Мистер Форбиден указал хлыстом на ели и сосны, подступавшие к особняку, черневшему вдали. – Полагаю, вы нечасто бывали там раньше?
– Нет. Мы были в особняке леди Хепберн пару раз, но наши семейства не слишком близко общались.
– Понимаю. Разница положений, как-никак. Хорошо, что Чейнзов это никогда не смущало. – Мистер Форбиден повернул голову, взглянув на меня с задумчивой хитрецой. – Не находите это интересным?
– Что именно?
– Энигмейл – далеко не лучшее из их поместий, и, насколько я знаю, из всех имений Чейнзов оно дальше всего от Ландэна. Однако большую часть года Чейнзы проводят именно здесь, а ведь у графа Кэрноу должна быть некая веская причина переселиться в подобную глушь… хотя не отрицаю, что они просто могут быть без ума от здешних пейзажей.
Его речи были разумными. Когда-то я даже задавала Тому – еще маленькому – вопрос, почему всем своим имениям они с отцом предпочитают Энигмейл. Мне смущённо ответили, что графу слишком дороги воcпоминания о счастливых днях, которые он провёл тут с супругой: умершей, рожая их единственного наследника, появившегося на свет раньше срока.
Но пересказывать это хозяину Хепберн-парка я не собиралась.
– То же самое можно сказать и о вас, мистер Форбиден, – заметила я вместо этого. Почти вкрадчиво. – Вы ведь зачем-то купили имение в подобной глуши. И, судя по всему, здешние пейзажи не произвели на вас особого впечатления.
– Нет, – откликнулся тот, ничуть не смутившись. – У меня как раз была веская причина.
– Какая же?
Он только улыбнулся.
Впрочем, я и не ожидала, что всё будет так легко.
– Вы ведь не настолько наивны, мисс Лочестер, что бы не представлять, чėм может обернуться для вас эта прогулка, – мягко произнёс мистер Форбиден, пока наши кони мерили копытами дорогу, грязную после недавних дождей. – Но всё равно согласились. И всё равно приехали. Почему?
Какое-то время я смотрела на быстро приближающийся лес. Ощущая некоей помехой нож, притаившийся под юбкой в голенище моего сапога; обычный серебряный столовый нож, лезвие которого я обернула тряпицей, что бы не порeзаться.