Внезапно А-сак повернулся, вскочил и вцепился зубами в горло О-толтол. Лисица завизжала и забилась, пытаясь вырваться, но зубы молодого лиса сжимались все крепче. Сцепившись клубком, дерущиеся покатились по полу. Она скребла по его животу задними лапами, надеясь когтями вспороть ему шкуру. Но он не выпускал ее, понимая: если она освободится — ему конец. Когти лисицы, царапая А-сака по животу, причиняли невыносимую боль, но он лишь сжимал челюсти и тоже пустил в ход задние лапы.
«Держи ее крепче! — твердил он себе. — Держи ее крепче!»
Извиваясь, лисица увлекла своего соперника к выходу. При этом она не переставала пронзительно визжать. Лис скреб когтями по каменному полу, стараясь зацепиться за что-нибудь. Дыхание с шумом вырывалось из сдавленного горла лисицы.
— Пусти, — прохрипела она.
Но А-сак не внял мольбе.
Вдруг О-толтол затихла, точно мертвая, но молодой лис догадался — это лишь уловка. Тем не менее он воспользовался ее неподвижностью и еще крепче стиснул челюсти. Острые зубы А-сака достигли яремной вены. Лисица задыхалась. Он чувствовал, как зубы его вонзаются в живую плоть. Потом он ощутил запах крови. Кровь хлынула изо рта О-толтол.
Лисица предприняла последнюю отчаянную попытку спастись, но молодой лис был неумолим. Он потащил ее в глубь спальни. Обмякшее тело лисицы волочилось по полу, спиной она ударилась о каменный саркофаг. Хотя удар был не настолько силен, чтобы переломить О-толтол хребет, боль лишила ее последних сил, она растянулась на полу и уж больше не трепыхалась.
Убедившись, что победа осталась за ним, А-сак выпустил свою жертву и вспрыгнул на каменный гроб. Все вокруг было залито кровью. Целые лужи стояли в выемках каменных плит, шубу лиса покрывали багровые пятна. Он подождал, не оживет ли О-толтол, не бросится ли снова в бой. Но нет, она лежала недвижно, лишь во рту у нее что-то булькало. Это жизнь оставляла холодеющее тело.
А-сак долго сидел на крышке гроба, погруженный в оцепенение.
Несмотря на кромешный мрак, он видел глаза убитой лисицы. Они смотрели на него с бесконечным укором. Это было необъяснимо — тело ее тонуло в темноте, но глаза неотступно преследовали А-сака. Они светились во тьме, точно тлеющие угольки.
«Зачем ты убил меня?» — вопрошал ее взгляд.
Лис вслух ответил на вопрос, звеневший у него в мозгу:
— Иначе ты убила бы меня. Я понял, что ты замышляешь. Там, в углу, лежат кости молодого лиса. Ты ешь себе подобных. Да, не отпирайся — ты занимаешься каннибализмом. Без сомнения, шалопуты, проходимцы вроде А-горка, специально посылают к тебе молодых недотеп. Как-то раз ты попробовала лисьей крови и с тех пор не можешь без нее обойтись. Жажда крови лишила тебя рассудка. Я только защищался.
«Это все одни твои домыслы, — ответили мертвые глаза. — Ты ничего не знаешь наверняка. Вдруг ты ошибся? Убил ни в чем не повинную лисицу просто потому, что тебе стало не по себе в ее необычном жилище и здешние странные запахи нагнали на тебя страху. С перепугу ты вообразил себе невесть что. И совершил зло, непоправимое зло. Теперь ты обязан вновь вдохнуть жизнь в мое тело».
— Даже если бы я поверил, что ты невиновна, оживить тебя — выше моих сил. Но я не верю. Ты мне отвратительна. Ответь, те кости в углу — ведь они принадлежат молодому лису, такому же, как я?
«Ты не только труслив, но и глуп. Твое буйное воображение сыграло с тобой дурную шутку. Знай, там, в углу, древние кости. Да, они принадлежат лису. Но его убил человек, тот самый, чьи останки захоронены в этом склепе. Это было давно, много столетий назад. Вскоре после Первобытной Тьмы. Я не убивала себе подобных. Это сделал ты».
Судорога пробежала по телу лисицы. То были предсмертные конвульсии. Конец ее неотвратимо близился. А-сак не знал, сколько убитых лис на ее совести, но он был уверен, абсолютно уверен — его она собиралась убить. Он лишь защищался.
Разумеется, то, что он совершил, ужасно, но у него не было другого выхода. Сохрани он ей жизнь — и сейчас не она, а он лежал бы на полу при последнем издыхании, истекая кровью.
— Ты врешь. Я же видел, ты хотела меня убить, — заявил он вслух, пытаясь убедить себя, не только мертвую лисицу.
«После смерти не видать тебе Дальнего Леса. В наказание за свое злодеяние ты отправишься в Никуда», — угрожали глаза-угольки.
— Почему это? Каждый вправе постоять за себя. Ты заслужила смерть. И все-таки я отдам тебе последний долг, проделаю прощальные ритуалы над твоим трупом.