— Это люди, что ли?
— Кто же еще. Они заполонили землю без остатка, и О-толтол не хочет, чтобы их отвратительный лай достиг ее ушей, а удушающий смрад — ее ноздрей. Никто из презренных двуногих тварей не в состоянии отыскать вход в курган отшельницы.
Камио понимающе кивнул:
— Ясно. А ты, я вижу, вознамерился найти этот курган. Что, тоже собрался остаток дней провести в темноте, чтобы уберечься от скверны?
— Нет, — изрек белый лис, бросив на отца высокомерный взгляд. — Но ты прав, я хочу отправиться к великой отшельнице О-толтол и попросить ее, чтобы она снизошла к моему невежеству и просветила меня своей мудростью. Темнота и тишина обострили ее ум, и ей открылось многое из того, что для простых лис до скончания веков останется тайной. Ей являются пророческие видения, и глубина доступных ей откровений превышает наше понимание.
— Вот как? Ну что ж, в таком случае будем с особым нетерпением ждать, когда ты вернешься к нам, А-сак. Глядишь, и нас малость просветишь обретенными знаниями.
— По моему твердому убеждению, — возразил А-сак, — дети, оставив родительскую нору, не должны возвращаться туда вновь. Возможно, когда-нибудь нас сведет случай. Но сам я не буду искать с вами встреч, так и знайте. Мне предстоит путь духовных свершений, а значит, я должен забыть о том, что происхожу из простой, заурядной семьи, чуждой высоким порывам.
— Ты что, стыдишься нас?
— Не стыжусь, нет. Я благодарен вам, и даже питаю к вам определенное уважение. Но в конце концов, вы с матерью лишь средство, давшее мне возможность явиться в мир. И теперь, когда миссия ваша окончена, мало что связывает меня с вами. Ты сам понимаешь, нас привлекают разные стороны жизни.
— Понимаю, как не понять. Ты, похоже, вообразил себя светочем духовности, а нас — жрецами тьмы.
А-сак затряс своей белой головой. Взгляд его красных глаз встретился с грустным взглядом Камио.
— Вижу, ты обиделся, — произнес молодой лис. — Решил, если я намерен покинуть вас в поисках своего предназначения, значит, я вами пренебрегаю. Но это не так. Да, вы скромные, ничем не примечательные лисы, но вы навсегда останетесь моими родителями. И когда я обрету наконец путь к истине и имя мое прогремит среди лисиного племени, вы по праву будете гордиться своим сыном и дарованным ему высоким уделом. Знаю, и ты, и мать предпочли бы потерять меня, а не А-кама. Будь на то моя воля, я бы сам поменялся местами с братом. Уверен, дух мой только возвысился бы после подобных испытаний. О, пусть страшный Пес, порождение Тьмы, лишит меня хвоста! Пусть коварные двуногие твари захватят меня в плен! Я жажду страданий!
Камио покачал головой:
— Довольно, А-сак. Надеюсь, расставшись с нами, ты найдешь не только испытания, но и те совершенства, о которых мечтаешь. Помни, что бы ни случилось, твои скромные родители всегда дадут тебе кусок и местечко в своей норе. А если после того, как слава увенчает твое чело, ты снизойдешь к их убожеству и удостоишь своего посещения, их счастью не будет пределов.
— Я в этом не сомневаюсь. Поверь, Камио, я очень привязан к тебе и к О-ха. Просто я не даю волю чувствам, особенно сейчас, перед разлукой. Истинному философу должна быть присуща сдержанность.
После этой утомительной беседы Камио было особенно приятно поболтать со своей маленькой лисичкой. В отличие от брата, Миц вовсе не горела желанием расстаться с родителями.
— Никуда я от вас не пойду, — заявила она.
— Вот еще новости. Ты ведь уже несколько месяцев не спишь в нашей норе, — заметил Камио.
— Ну и что. Все равно мы вместе. Вы рядом, и мне так спокойнее. А если я уйду от вас, это будет значить, что я уже совсем взрослая. Никто мне больше не принесет ничего вкусненького. Мне придется самой о себе заботиться, самой добывать себе всю еду.
— Ничего страшного. Ты прекрасно охотишься, а уж в мусорных бачках разбираешься как никто другой. Голодной не останешься. А на черный день заведешь кладовую. Найдешь укромное местечко и будешь там хранить еду про запас. Лучше всего овощи, они долго не портятся. Все будет в порядке, Миц. Ты умная лисичка, и я за тебя не волнуюсь. Тебе еще предстоит узнать столько интересного. Можешь не сомневаться, лисы-самцы будут ходить за тобой по пятам.
— Очень они мне нужны! Я пока вовсе не собираюсь заводить мужа и детенышей, — решительно воспротивилась Миц.
— Дело твое. Ну, если не хочешь с этим спешить, прогонишь всех ухажеров прочь и будешь сама себе хозяйкой. Сама знаешь, мы, лисы, привыкли ходить перед лисицами по струночке. Оскалишь зубы, скажешь: «Пошли прочь!» — и они уберутся, поджав хвосты.