— Каланар! Каланар!!! Ты слышишь меня?! Твоему другу нужно помочь! Химир одолеет его только выносливостью! Пойдём, нужно открыть ему двери в церковь!
Каланар, который уже выяснил у Итара всё, что хотел, развернулся, и взглянул ему в глаза.
— Поверь, Итар, для Олгана сейчас нет никакой опасности. Если он до сих пор не уничтожил старосту, то только потому, что хочет что-то выяснить. Поэтому, мы пока не будем ему мешать. Но скажи, что дальше?
— Ты о чём? — непонимающе спросил парень.
— Ты хотел спрятать его в церкви. Но что дальше? Просто сидеть и молиться, чтобы нас кто-то спас?
— Нет! Я хотел помочь твоему другу! Я…
— Ты сказал, что хочешь уберечь людей от своих ошибок. Но прячась в церкви этого не сделаешь. Если ты несёшь людям свет своей богини, ты должен быть примером её добродетели. Чтобы люди сами тянулись к тебе, и хотели согреться теплом твоей души, а не прятали стыдливо глаза, от тяжести проповедей, когда им тыкают в лицо их несовершенством. Как ты думаешь, почему Риката не отозвалась на твои молитвы? Ты считаешь, что богиня слишком слаба, чтобы вытащить тебя отсюда? Что она слаба, чтобы одолеть эту скверну? Или что она сама должна исправлять твои ошибки?
— Я не…! Я не…
— Ты не ребёнок, Итар. Никто не пройдёт твой путь за тебя. Бегать от своего долга — значит существовать, а не жить. Ты просуществовал здесь десять лет. Сколько ещё ты будешь прятаться?
С каждым словом Каланара Итар склонял голову всё ниже и ниже, и наконец зарыдал, спрятав лицо в ладонях. Каланар терпеливо ждал, не отрывая взгляда от парня.
Когда Итар поднял голову, на его абсолютно умиротворённом, спокойном лице принявшего неизбежное человека, жрец КоаДива с удивлением увидел улыбку.
— Пойдём, Каланар! Я искуплю свою вину! А вы с другом исполните свой долг.
Положив руку на плечо парня, мужчина улыбнулся, и ответил:
— Пойдём, брат мой! Пусть твой свет разгонит тень, накрывшую эти земли!
Глава 9
Расхохотавшийся староста ударом ноги в грудь оттолкнул от себя Олгана, и залюбовался окровавленным шилом в своей руке.
— Какое же это наслаждение, Олган! Этот бастард, чью личность я впитал, он передал мне все свои воспоминания, все навыки, все таланты, всё потаённое! Ты знал, что первой женщиной, которую познал Вивар, была его страстная молодая тётушка Лита? Впрочем, теперь я понимаю, что для вас, высокородных тварей, это вполне себе обычное дело! Вы ведь дружили с ним, в юности! Он и на твою жену начал засматриваться, только когда увидел её с тобой! О, ты бы знал его фантазии!
Морщась от боли, Олган поднялся на ноги, и зажимая рукой рану в правом боку, усмехнулся, глядя в глаза старосты.
— Моей первой женщиной тоже была Лита, смерд. И если бы ты знал, как была прекрасна женщина, имеющая страсть к неопытным юнцам, то не смеялся бы над ним. Ты, и тебе подобная грязь чаще познают ослиц первее женщин, и не тебе…
Речь Олгана прервала грохот от ударившей по стене двери церкви. Взгляды всех присутствующих прикипели к двум жрецам, неторопливо спускающимся по деревянным ступеням. Первым шел Итар, внимательно всматривающийся в лица присутствующих. Шагающий за ним Каланар обратился к другу:
— Олган, советую быстрее заканчивать, сейчас тут будет жарко! Площадка — это люк, под ней одна из цветочных тварей!
— Не смей богохульствовать, кукла ложных богов! Только дети Луны истинные боги!..
Резкий, высокий крик Гарты, жены старосты, прорезал воздух, но Олган, кивнувший другу, не обращая больше ни на что внимания, щелкнул пальцами и резко свистнул.
Стоявшие до этого неподвижно одушевлённые молнией сорвались с места, и сбив замешкавшегося Витара с ног, вцепились зубами в его руки, и растянули в стороны. Шагнувший вперёд Олган быстрым взмахом снёс косматую голову, подхватив её на лету. В следующий миг его шпага загорелась красным, и пронзив удерживаемое одушевлёнными тело старосты, за несколько ударов сердца испепелила то, что когда-то было человеком.
Яростные крики Гарты переросли в пронзительный визг, который подхватила сначала Мина, а потом и остальные женщины. Впрочем, через несколько секунд визг оборвался, погрузив площадь в тишину.
Вскарабкавшийся на одушевлённого Олган двумя длинными прыжками заставил некогда живых коней покинуть площадку, и остановил их по бокам от остановившихся жрецов. Его трофей, который охранитель держал за волосы, яростно вращал глазами и раззевал рот, пытаясь что-то сказать, однако спрятавший шпагу Олган не обращал на это никакого внимания, зажимая рану в боку.
Несмотря на захлестнувшую их ярость, сельчане не спешили бросаться на внезапно объявившихся врагов. Только пришедшая в себя Гарта начала спускаться по ступеняв, неотрывно глядя в глаза Олгана.