Оставшиеся шесть крылатых дев изменили тактику. Теперь они не бросались вперёд одновременно, а поочерёдно атаковали Талана с противоположных сторон. Тактика оказалась верной. Тварь лишилась уже четырёх из восьми лап, листва на её вытянутом теле сгорела, обнажив тонкую прочную кору, обильно исходящую прозрачным соком. Однако, получив очередную рану, оставившую на её боку дымящийся след, тварь тоже изменила тактику. Клешни на серповидных лапах распахнулись, и за несколько секунд, за которые тварь потеряла ещё одну тонкую лапу, они трансформировались во что-то мало узнаваемое. Потерявшее опорную лапу существо опустилось телом на землю, и вскинув изменённые лапы, выпустило из них град светящихся кольев. В крутом кульбите Ринтара чудом увернулась от снарядов, а вот две другие воительницы исчезли в ярких вспышках, изорванные кольями в клочья.
Оставшимися тремя конечностями Талан проворно вращал своё тело, стараясь достать размывающихся от скорости дев. Безостановочно извергающие колья лапы неотрывно следовали за противницами, легко считывая траектории их перемещений. Когда в огненной вспышке исчезла ещё одна крылатая посланница, одна из трёх оставшихся дев стремительно рванулась вверх, и застыв в полусотне метров над существом, прокричала, вскинув огненное копьё:
— Моё имя Катара! Да хранит вас свет Рикаты, сёстры! Встретимся в Свете!!!
Запоздало почувствовавший опасность Талан попытался приподняться на лапах, но полыхнувшая кометой воительница молнией вонзилась прямо в центр обгоревшего, но всё ещё живого цветка на его спине. Последнее, что увидел Олган, была горящая фигура, вонзившая огромное копьё прямо в центр сгорающего цветка, а в следующий миг она взорвалась огромным белоснежным шаром пламени. Когда к Олгану вернулось зрение, первым, что он увидел, была смеющаяся в лица двум оставшимся воительницам тварь. Точнее то, что от неё осталось.
Отсечённые клешни подёргиваясь лежали на земле, а исходящая едким дымом половина существа, отброшенная к дому старосты, беспомощной горой застыла перед крылатыми девами. Его человеческого размера голова, покрытая улыбающейся маской, демонстрировала выбитые глаза, а текущая изо рта жидкость нисколько не мешала существу говорить.
Олган жадно припал к вытянутой из седельной сумки фляге с зельем исцеления, и протянул её Калалару. Приняв флягу, жрец КоаДива вытер вновь заструившуюся из ушей кровь, и выпил оставшуюся половину. Благодарно кивнув, Каланар вернул флягу, и быстро оглядел поле боя. Выжженная на десятки метров земля, изрытая лапами твари, зияющая дыра в центре площади, выломанные заборы палисадников, чудом уцелевшая церковь, начинающее гореть крыльцо дома старосты, и… светящийся нежно голубым светом полупрозрачный купол, за которым застыла молитвенно склонившаяся Гарта.
Переведя взгляд на воительниц, Каланар обратил внимание на их крылья. Ранее грязно серые, сейчас они полыхали медью и золотом. Их яростно горящие мечи в опущенных руках начали медленно подниматься над слепо водящей из стороны в сторону головой, и Талан, будто почувствовав близкую развязку, захохотал, и заботливо произнёс:
— Моё недоумение, глупые доблестные девы! Разве напрасная смерть ваших подруг стоила этого? Он уже готов прийти в этот мир! И если бы вы склонили головы и присоединились к нему, то остались бы живы, и вам бы была отдана сила вашей ложной богини, и вся её паства! Но теперь… Встречайте то, что заслужили!
Зелёная маска существа, и всё его тело, в мгновение ока потускнели, иссыхая, покрылись тысячами мелких трещин, и через несколько секунд осыпались серым прахом. В медленно оседающей взвеси начала проявляться человеческая фигура. Такая же высокая, как и крылатые воительницы, эта фигура была заметно тоньше, и выглядела очень… хрупко.
Впрочем, появление нового действующего лица было неожиданностью не только для жреца и охранителя, но и для Ринтары с её напарницей.
Неожиданно возникшая перед безымянной воительницей фигура с ходу пробила грудь девы четвёркой длинных прямых когтей, без труда прошедших черед сверкающий доспех.