Поймав бешенный взгляд Каланара, травница заметно приободрилась, и закричала:
— Оно не ошиблось в тебе! Ты достоин той великой силы, которая изменит мир! Ты ведь и сам этого хочешь, жрец!
Не слушая женщину, жрец быстрыми шагами направился к ней, но травница неожиданно прытко отбежала под защиту щупалец гигантского цветка, которые тут же обвили её, укрывая в защитном коконе, оставив снаружи только верхнюю половину тела, и подняли в воздух. Зависнув в трёх метрах над площадью, Ферона вновь заговорила, обращаясь к Каланару.
— Сколько лет ты уже служишь незримой рукой своего бога, жрец? Разве твои дела по-настоящему изменили хоть что-то в этом мире? Разве они избавили людей от страданий? Нет, везде и всегда происходит одно и то же — сильные паразитируют на слабых, не позволяя поднять им голову ни на волосок! Жрецы и политики ложатся под толстосумов, закрывая глаза на их преступления, а на беды простых людей плевать всем! Главное, чтобы они не дохли слишком часто, иначе некому будет работать! Сколько раз ты видел, что высокородные относятся к простому народу как к собственному скоту?!
Ярость постепенно уходила из взгляда Каланара, и остановившийся возле друга жрец неотрывно смотрел в глаза травницы. Поняв, что завладела вниманием жреца, женщина аккуратно сняла с шеи тонкий шнурок с кожаным мешочком, и вытряхнув на ладонь небольшой золотистый шарик, показала его мужчине.
— В твоих силах всё изменить, жрец! Это — твой ключ к силе, перед которой склонятся все, кто называет себя богами! Разорви порочную цепь, выйди из системы, которой служишь, которая не хочет менять ничего, кроме своего аппетита! Лови! — неуклюже размахнувшись, женщина бросила Каланару шарик, и удовлетворённо кивнув, когда тот его поймал, продолжила. — А теперь, я отдаю тебе всю свою память и все свои знания! Прими от Перводрева плод, и вкуси его мякоть! И тебе откроется всё, что видела я!
Каланар не успел ничего ответить, когда женщина откинулась в удерживающих её щупальцах назад, и те начали поднимать её всё выше и выше, к внезапно разверзшемуся на стволе у светящегося бутона вертикальному рту. Мужчины не успели даже дёрнуться, когда травница исчезла за сомкнувшимися створками, покрытыми тонкими длинными шипами. Внезапно Каланар произнес тусклым, безжизненным голосом, заставив Олгана отступить на шаг назад:
— Он хочет съесть и тебя. А меня… Он хочет, чтобы я съел его, и он пророс во всех уровнях моего тела… Он хочет жить, но не может вырваться отсюда, и не может доверить свою силу тому, кто с ней не справится. Это очень странная форма жизни… Её разум совершенно другой. Не такой, как у людей.
Заметив, как жрец сжимает в кулаке золотистый шарик, Олган всмотрелся в отрешённое лицо друга и осторожно спросил:
— Ты чувствуешь это через…
— Да. Это что-то вроде его ядра. Того, что я вырезал у серого. И теперь оно воспринимает меня как своего… носителя души? Очень похоже по смыслу.
По всей длине ствола и щупалец прокатилась волна свечения, и ближайшее к сомкнутому рту щупальце медленно вытянулось в сторону, будто бы демонстрируя стремительно растущее и раскрывающееся на нём соцветие. Кроваво-красный плод под ним на глазах наливался цветом и объёмом, и достигнув размера среднего яблока, сорвался в подставленные подошедшим Каланаром ладони.
Без всякого опасения повернувшись спиной к Перводреву, Каланар вернулся к другу, и принялся оглядывать плод, то и дело замирая, уходя в себя.
Олган, впервые увидевший друга в таком состоянии, внутренне напрягся.
— Что происходит, Каланар? Ты сам на себя не похож! Ты правда хочешь съесть это?! Почему?!
Каланар поднял плод на уровень глаз и всмотрелся в алую фасеточную ягоду с тонкой нежнейшей кожурой. на его лице промелькнуло спокойствие принявшего решение человека. Невесело усмехнувшись, жрец ответил на невысказанный вопрос Олгана:
— Да, Олг, я очень хочу узнать всё, что здесь произошло, и не могу этому сопротивляться. Те, кто служат КоаДиву, всегда идут за тайной, друг. Она как будто знала, куда стоит надавить. Знала всё, что я старательно прятал внутри. Всё, что я делал — только для того, чтобы люди не скатились в душевную тьму. А ничто так не уводит от света, как отсутствие справедливости, и осознание собственной беспомощности перед ней. Я понимаю людей, которые с готовностью приняли новое учение, и которое избавило их от всех страхов. Они готовы были отдать свои тела ради счастливой безмятежной жизни. Но… Я не верю и в то, что с помощью этой силы людям можно дать полное избавление от страданий. А здесь я наверняка смогу найти все нужные мне ответы.