Заверещавший мужчина начал вырываться, однако сухопарый блондин держал его на удивление крепко. Комнату заполнил запах палёной кожи, и спокойно удерживая раскалённый значок голыми руками ещё несколько секунд, Олган рывком отодрал его от сочащейся сукровицей чудовищно обожжённой кожи. Взглянув в налитые болью и кровью глаза старосты, Олган в последний миг успел перехватить его руку с зажатым в ней шилом и ударом колена в голову повалил Витара на пол.
— Нападение на старшего охранителя и карта карается смертью, чернь. Я не знаю настоек каких грибов вы тут перепили, но, похоже, вы уже не считаете себя поданными нашего князя. Я даже не буду перечислять, какие законы вы нарушили и что ждёт тебя и всех причастных за эти преступления. Не удивлюсь, если и две другие деревни спокойно себе поживают и не знают горя. Но перед смертью ты мне расскажешь всё, что знаешь о княги… Что за хнар?!
Вскочивший на ноги Витар зло скалился, медленно отходя от Олгана, а чудовищный ожог на его лбу быстро затягивался, истекая зелёной сукровицей.
— Грёбаный павлин, вот обязательно тебе было лезть сюда?! Сдох бы себе на тропе, не пришлось бы мучиться! Но ничего, Луна всё обращает на пользу! Пойдёшь вместе со своим другом на удобрения!
Допятившись до портьеры, закрывающей угол комнаты, Витар быстрым движением выхватил из-за неё длинную шпагу, которая своим изяществом легко могла поспорить со шпагой охранителя. Зло фыркнув, Олган выхватил из кармана компактный магический разрядник и направив его на замершего старосту, спросил:
— Ты ведь не думаешь, пёс, что я буду сражаться с тобой как с равным?
— Думаю, что будешь, Олган. Ты слишком щепетильно относишься к вопросам своей чести. А я бросаю тебе вызов, как ложью занявшему своё место в совете княжества, через постель княгини, которую ты сейчас ищешь!
— Откуда ты, раб, вообще знаешь про эти сплетни?! — взревел блондин, вскинув разрядник на уровень глаз старосты.
— Я много что знаю, Олган Ва Коррис. И то, что твоя супруга выбрала тебя просто как удачную партию, а сама ещё несколько лет продолжала тайно переписываться со своим возлюбленным Виваром Ла Таррисом, и то, что никакого похищения не было.
Пока низкорослый мужчина говорил с Олганом, равнодушно глядя на жало разрядника, рана на его лбу полностью затянулась, и неспешно подойдя к столу он поднял стакан с водой, сделал несколько больших глотков, и демонстративно, по широкой дуге плеснул водой на сапоги старшего охранителя.
На лбу Олгана вздулись вены, и убрав разрядник, он вытянул шпагу из ножен. Несколькими взмахами оставив в воздухе медленно гаснущий росчерк, Олган вперился взглядом в налитые кровью глаза старосты и медленно проговорил.
— Ты хотел задеть мою честь, пёс? У тебя получилось. Я не буду тебя допрашивать. По крайней мере живой для этого ты мне больше не нужен. Иди на улицу. Я не хочу бегать за тобой по всему дому, когда ты потеряешь руки.
Витар рассмеялся, и положив шпагу на сгибы локтей, демонстративно обошел Олгана по кругу, направляясь к выходу. Выйдя следом, из комнаты в просторную прихожую, Олган с удивлением увидел стоящих у дверей женщину и девочку. Остановившийся возле них Витар обернулся к Олгану и произнёс.
— Ты бы знал, насколько ты предсказуем, Олган. И так было всегда! Спорим, сейчас ты уверен, что эти земли, защищённые магией Древнего Эризиана, наши дражайшие соседи решили использовать как гнойник в подбрюшье княжества и империи? Знаешь, я хочу, чтобы перед смертью ты помучился. А зная твою любовь совать нос, куда не следует, вопросы без ответов нанесут тебе не меньше ран, чем моя шпага. Вот моё тебе слово: наши глупые соседи совершенно ни при чём, они настолько увлеклись в своих интригах и казнокрадстве, что им совершенно не до вас. Это их скоро и погубит. И то, что восходит из самого низа, дойдёт до сердца всех империй и каждого человека и не человека. Ваша княгиня прошла здесь всего пару часов назад, и я совершенно не соврал тебе, когда сказал, что новых людей здесь не появлялось. Она довольно частый гость в наших краях. Что, каково тебе понимать, что ты совершенно ничего не знаешь о людях, которым служишь, и которых должен беречь как собственные глаза?
Старший охранитель холодно смерил взглядом довольно улыбающегося старосту и жестко ответил:
— Ты уже приговорён, пёс. Твои слова больше не стоят ничего. Они не смогут меня задеть. А после твоей смерти мой некромант вытащит все нужные мне сведения из твоей заросшей головы. Ты так и будешь стоять на пороге, или выйдешь, и умрёшь как мужчина, на которого ты пытаешься быть похожим?