- Окончательно все прояснится только после посадки, - тут же заметили из толпы. - Эх, если бы знать, в каком районе он должен сесть!
- Без проблем, - отозвался Петька Горбатов. Он слыл у нас большим знатоком истории космонавтики. – «Восток» говорите? С Гагариным на борту?
Он почесал пальцем затылок и выдал:
- Деревня Смеловка Терновского района Саратовской области!
- Это точно? – на всякий случай засомневался я.
- Обижаешь, начальник, - надул губы Петька. - За точность ручаюсь головой! Да и вообще об этом в любой книге о космонавтике написано…
- Вот и ладненько, - начальник центра подготовки космонавтов генерал Березин решительно расправил грудь. - Значит, сразу после посадки берем под руки этого самозваного Гагарина и доставляем сюда. А вы, товарищи, пригласите кого-нибудь из первого отряда космонавтов. Кого-нибудь из тех, кто хорошо знал Юрия Алексеевича. Настоящего Гагарина, я имею в виду.
Петька Горбатов не ошибся. «Восток» и человек, именовавший себя Юрием Гагариным, действительно приземлились в Саратовской области. И около трех часов пополудни в окружении врачей и агентов отечественных спецслужб пилот неизвестно откуда взявшегося «Востока» был доставлен в наш подмосковный Центр управления полетом.
Знаете, дорогой мой Кир, я сразу понял, что этот человек - настоящий Гагарин. Широко распахнулась дверь, и он шагнул в большой зал управления космическими полетами. Остановился на пороге, окинул зал взглядом, восхищенно качнул головой:
- Да, ребята, вы размахнулись...
Я не отводил от него взгляд. Передо мной был явно не тот парнишка Гагарин, который весной 1961 года совершил первый в истории человечества космический полет. Нет, на пороге большого зала Центра управления стоял совсем другой Юрий Алексеевич. Чуть-чуть располневший, возмужавший, с заметным шрамом над левой бровью. Именно таким он запомнился всем, кто его знал, когда ушел в своей последний полет на учебно-тренировочном самолете «МиГ-15УТИ».
- Юрка... Гагарин...
Леонтьева уже доставили в ЦУП. И сейчас он медленно поднимался из кресла в гостевой ложе. Сильно постаревший за последние годы, но по-прежнему подвижный и активный.
Гагарин стремительно повернулся на голос. Слегка прищурил глаза, рассматривая идущего к нему человека, а потом резко рванулся навстречу:
- Леха... Лешка... Блондин...
«Блондин» - так Гагарин в шутку прозвал Леонтьева еще во времена их совместной подготовки в первом отряде космонавтов.
Они обнялись.
- Юрка... Юрочка... - Леонтьев слегка отстранился, всматриваясь в лицо Гагарина. - Все такой же... Молодой…
По щекам Леонтьева медленно поползли слезинки.
- Я это, Леша... Я... - было хорошо видно, что губы Гагарина дрожат.
- Как же так, Юрка? - Леонтьев смотрел на него во все глаза. - Как же это так получилось? Мы же были уверены, что ты погиб... Разбился... Тогда, в марте шестьдесят восьмого...
- Не знаю, Леша, - лоб Гагарина прорезала глубокая морщина. - Я потерял сознание там, в самолете... А очнулся уже в кабине «Востока», на сотой секунде после старта. Сначала думал, что просто сошел с ума. Семи лет жизни будто и не было. Только воспоминания остались. Потом решил работать по программе полета. Вспомнил все, чему нас учили. Хорошо все-таки нас учили, Лешка...
- Ну, что, товарищи, все убедились? – из коллектива наших космических начальников Благинов нашелся первым. - Это действительно Юрий Алексеевич Гагарин. Здравствуйте, Юрий Алексеевич!
Гагарин пожал протянутую руку. В толпе присутствующих загалдели:
- Юрий Алексеевич... Вернулся... Живой... Гагарин... Настоящий Гагарин!
- Вот и славно, - Благинов бодро так заулыбался. - Нам ведь есть о чем поговорить. Не так ли, Юрий Алексеевич?
- Юрию Алексеевичу, прежде всего, нужно пройти медицинское обследование, - тут же встрял в разговор кто-то из медиков.
- Мне, прежде всего, нужно разобраться, куда я попал, - в уголках рта Гагарина залегли жесткие складки.
- С этим как раз проблем не будет, - согласно закивал Благинов. - Мы вам поможем, Юрий Алексеевич. И даже предоставим хорошего помощника.
Вот в эту секунду, дорогой мой, и решилась моя судьба.
Взгляд Благинова скользнул по лицам присутствующих и остановился на мне:
- Вот Вадим Игоревич Болгаров, Юрий Алексеевич. Один из лучших наших работников. Кандидат в отряд космонавтов, кстати. Он и поможет вам разобраться в тех переменах, которые произошли в мире за время вашего... э-э... отсутствия. Не возражаете против кандидатуры Вадима Болгарова, Юрий Алексеевич?
- Не возражаю, - первый космонавт планеты улыбнулся своей знаменитой улыбкой и похлопал меня по плечу. - Рад буду работать с вами, Вадим.
Что было потом, друг мой, вы, наверное, и сами хорошо знаете. Возвращение Гагарина стало главной мировой сенсацией нашего столетия. Суперсенсацией. Никакого научного объяснения происшедшему не было. Сам Гагарин никак не мог объяснить своего чудесного спасения из падавшего на землю «МиГа». Снова заговорили о промысле Божьем. Подняли головы разного рода любители жареных околонаучных фактов, члены всевозможных клубов изучения космических пришельцев и НЛО. Гагарин только смеялся, когда читал в газетах многочисленные версии своего воскрешения.
Медицинское обследование показало, что вернувшийся Гагарин – не призрак, и не инопланетянин, а самый обычный человек, все физиологические параметры которого абсолютно идентичны данным Юрия Алексеевича Гагарина, якобы погибшего в марте 1968 года в авиационной катастрофе. Подделка, всякие пластические операции и прочее мошенничество исключались абсолютно. Это действительно был тот самый Гагарин…
В те первые месяцы второй жизни на Земле у Гагарина было много встреч. Десятки и сотни встреч. Аудиенции с президентами и премьерами, выступления в ООН и в Государственной Думе. Он посетил родные места, подолгу гостил в семьях дочерей. А вот Валя, Валентина Гагарина, его жена, с ним встретиться так и не захотела... Да... Ей тогда было уже много за восемьдесят. А он... Он был по-прежнему молод.
Знаете, Гагарин с жадностью впитывал любую информацию о нашем мире, обо всех изменениях, которые произошли за минувшие пять с хвостиком десятилетий после его исчезновения. Я объяснял ему, как работать с ноутбуком, пользоваться мобильным телефоном и интернетом. Юрий Алексеевич любил бывать в кино, живо интересовался новыми театральными постановками, много читал. Посещал музеи и выставки, концерты и цирковые представления. Даже на дискотеки, представьте себе, захаживал. В общем, вел интересную и очень насыщенную событиями жизнь.
Но больше всего Гагарина, конечно, интересовала космонавтика. Он смотрел документальные и художественные фильмы о космических полетах, читал книги. Его потрясли своей красотой и мощью «Энергия» и «Буран», глубоко опечалила судьба преждевременно утопленного «Мира» и так и не взлетевших к звездам «Зари» и «Клипера». Юрий Алексеевич много размышлял над проблемами космонавтики и оценивал космические перспективы человечества. Хмурился, качал головой и не один раз задавал мне все тот же вопрос:
- Как же вы могли, Вадим? Как вы могли отступить? Это же тупик... Человечество само загнало себя в тупик…
А что я мог ему ответить? Только молча пожимал плечами. В те годы, когда были приняты роковые для нашей космонавтики решения, я был всего лишь обычным школьником.
Но выход из тупика Юрий Алексеевич все-таки нашел. Почти через год после его чудесного возвращения они собрались в Париже: Гагарин и самые известные космонавты из всех стран мира. И на свет появился манифест. Документ, на годы вперед определивший практический путь возвращения человечества в космос.
Знаете, Кир, я долго думал, почему люди приняли манифест Гагарина, поверили в него и, в конце концов, вернулись к масштабному освоению космического пространства. Сыграл ли свою роль сам факт чудесного воскрешения Юрия Алексеевича? Или промышленники и политики почувствовали немалую выгоду от огромных заказов на перспективные космические системы? А может быть, массово возродился романтизм первых лет космической эры? Не знаю… Наверное, в единое целое сложились все факторы. Просто однажды утром человечество словно проснулось, вышло из многолетнего летаргического сна и решило возродить свою экспансию к звездам. Восьмерка лидеров крупнейших мировых держав собралась на Байконуре и приняла совместную программу космических исследований – общую для всего земного шара. И все снова покатилось вперед. Поехало, набирая темпы и скорость.