Месяц — ловкий проныра,
И́з ночи рвушийся в день,
Полуголовкою сыра
Светит, как блёклая тень.
Днём он на самом деле —
Бледная тень себя,
Яркого, полного в теле,
Блещущего, слепя.
Днём он — не первый парень
Деревни светлых небес,
Ночью ж — как жирный барин
Против холопьих телес.
Днём он едва заметен,
Ночью — как пуп всего,
Он средь небесных отметин —
Яркости волшебство.
Ночью он роматичен,
Днём — будто приземлён.
Ночью он поэтичен,
Днём незаметен он.
Всё же его, дневного,
Бледного, как печать,
Стоит снова и снова
Ярко живописать.
О прекрасном
Вы прекрасны, спору нет,
Наши тысячи Джульетт,
Пенелоп, Елен, Изольд —
Здешних и из Верхних Вольт;
Скарлетт, Тэсс, Кристин, Татьян,
Лар, Офелий, Роз, Ульян,
Анжелик и Эсмиральд —
Наших и с далёких Мальт;
Герд, Эмилий, Лиз, Светлан,
Насть, Мерседес, Джейн, Оксан,
Фрид, Ларис, Екатерин
Из далёких палестин;
Мирослав, Наин, Людмил,
Ефросиний, Эльз, Камилл,
Ян, Наташ и Феридэ —
Местных и с Улан-Удэ.
Василис, Алис, Кармен,
Ольг, Марий, Софий, Ирэн,
Анн, Агат и Маргарит —
С близких улиц, дальних стрит.
Вы прекрасны, спору нет —
Ярче тысячи планет;
Вы весной — сама весна;
Вы как сладкий отблеск сна;
Вы нежнее сотен лун —
Каждый взгляд и свеж и юн;
Каждый вздох — загадка дня,
Страсти и игры огня.
Мир со всей красой его
Создан был для одного:
Чтобы каждый день и час
Мы боготворили вас.
* * *
Будто центр Вселенной нашей,
Где размякли мы, —
Плед, что нитями украшен
Тонкой бахромы;
Кресло мягкое, качалка;
Тёплый, нежный свет…
Где-то подвизалась жалко
Суета сует —
Только нам в уюте пледа
Кажется пустой
Даже мысль, что в мире где-то
Тщатся суетой.
Рэп маленьких гиппопотамов
Очень удивителен в урчании тамтама
Резвый танец ма-а-аленьких гиппопотамов.
Это вам не пляска минилебедей,
Это Гёте круче, Щелкунчика бодрей.
Милые движения — на каждых три прихлопа
Сейсмической волною доходят два притопа.
Движутся с усердием всё резче и быстрей.
Это Гёте круче, Щелкунчика бодрей.
Чувствуем, что скоро нам спастись не будет шанса,
Земля с гиппопотамами сольётся в резонансе,
Но мы не убегаем, здесь явно веселей,
Это Гёте круче, Щелкунчика бодрей.
Танец бегемотиков шагает по планете
И в него вливаются и взрослые, и дети.
Так что резонанс грозит уже грозит вселенной всей.
Это Гёте круче, Щелкунчика бодрей.
* * *
Месяц укрылся за старой сосной
Так, что его я не сразу увидел:
Вышел на улицу, глянул — ой!
Чёрт Диканьский похитил?
Снова, как в гоголевских «Вечерах…»,
Слямзила месяц нечистая сила?
Нет же, да вот он, в тёмных ветвях
Нависшей сосновой Годзиллы.
Чёрная девочка и уходящий корабль
Нам не дано утихомирить
Вселенские эксперименты.
Набросив на синицу пе́тлю,
Мы видим, как летит журавль.
Но даже в чёрном-чёрном мире
Бывают яркие моменты,
Бывает грусть простой и светлой,
Как уходящий вдаль корабль.
* * *
Я не встречу тебя нежданно
В той сверхпустоте Эридана,
Где всегда одиноко и грустно,
Потому как нелепо сверхпусто.
Не столкнутся наши кометы
И в Туманности Андромеды —
Далека та галактика очень,
И для встречи не хватит ночи.
Не мечтать и о встрече бренной
На далёком краю Вселенной.
Да и нам это всё не надо,
Так как ты пребываешь рядом…
* * *
Тепло сегодня, только всё же
Предощущение зимы
И раздражает, и тревожит
Лес и окрестные холмы.
Октябрьским солнцем не согреешь
Дубовой рощи кружева,
Вот и становится бурее
Недоопавшая листва.
Ночей холодная промозглость
И серость лунной полутьмы
Вгоняют глубже лес в тревожность
Предощущения зимы.
* * *
Не каждому Дантесу удаётся
В истории остаться Геростратом,