— Не понимаю, о чем вы, леди Линди, — соврала я. Поправила капюшон, пряча за бессодержательным действием всколыхнувшуюся тревогу.
— Всего лишь предостерегаю.
— Ни к чему меня предостерегать, леди Линди, я не забываю о своем долге.
— Оборотни, когда находят или выбирают себе пару, становятся… весьма и весьма настойчивы. Я бы даже сказала, деятельны, порой сверх меры, и большинство из нас ни перед чем не остановится, пока не получит избранную пару в свое распоряжение. Инстинкты, знаете ли, — Эллина вдруг повернула ко мне голову, втянула воздух. — М-м, полагаю, только разумная осторожность удерживает его от того, чтобы пометить вас как свою сам… как свою женщину.
— Что за вздор? — чувствую, как краска повторно заливает лицо, а сердце в страхе пропускает удар. Кажется, под ногами разверзлась пропасть, и она вот-вот поглотит меня, примет в объятия подземного мира. — То, на что вы… вы намекаете, возмутительно и глупо, более того, не пристало вести подобные неподобающие, двусмысленные речи в присутствии невесты наследника трона.
— Это который сейчас тискает под какой-нибудь елочкой свою подружку? — я вижу в глазах Эллины откровенный скепсис и отсутствие должного уважения к своему принцу и будущему королю, но я слишком напугана возможностью разоблачения, слишком боюсь за Мартена, чтобы удивляться непочтительному мнению афаллийских придворных о собственном монархе. — Хорошо, Лайали, не будем пока говорить о котах.
— Да, леди Линди, не стоит, — я натягиваю капюшон поглубже и до самого дворца не произношу ни слова.
Глава 5
Наше с наследником возвращение во дворец по отдельности не прошло незамеченным и за обедом я удостоилась долгого, неодобрительного взгляда от королевы, полного осуждения и непонимания причин моего поведения. Да-да, именно моего. Ни на секунду я не усомнилась в том, что Элеонора не возложила вины за произошедшее на сына, даже мысли не допустила, будто обожаемый ею принц мог поступить бесчестным образом, некрасиво, недостойно и грубо. В отличие от супруги, Георг смерил Александра взором строгим, суровым и наследник насупился, опустил голову, скрывая недовольство.
Не знаю, не представляю, что будет после свадьбы. После разговора с принцем мне страшно думать о собственном будущем, о наших детях, которых я, вполне возможно, стану обожать столь же слепо и безоглядно, подобно королеве Элеоноре, дарить им всю свою любовь и баловать, пока Александр будет держаться с ними так же холодно и строго, как и его отец. А может, и хуже — ведь жених мой не испытывает ко мне даже партнерского уважения, теплых дружеских чувств и наши дети в сердце его навсегда останутся на втором месте после детей от любимой женщины. Многие короли признают своих бастардов, одаривают милостями и титулами, приближают к себе, и я уверена, что Александр поступит так же, случись Изабелле родить от него ребенка. И что же — день за днем я буду не только наблюдать, как мой супруг отдает предпочтение другой женщине, но и выделяет и осыпает почестями ее отпрысков?
Мартена нет в обеденном зале, и я не ищу его. Не знаю, успокоила ли я подозрения Эллины, уверилась ли она в моих словах? Пытаюсь вспомнить, не остался ли на мне запах Мартена после его ночного визита, Эллина ведь тогда вошла ко мне утром вместе с Айянной и Зайрой и могла что-то почуять… Нет, бесполезно. Я не оборотень, нет у меня тонкого нюха зверя, не вспомнить мне того, чего я и не знала. Конечно, вскоре после ухода Мартена я переоделась в скромную сорочку и заплела волосы в косу, но где было взять посередь ночи теплой воды, чтобы хотя бы просто ополоснуться на всякий случай? Оставалось лишь надеяться, что мы слишком мало пробыли в объятиях друг друга, и не сохранила наша кожа запаха того, кого и быть так близко не должно.
Ночью мне вновь снилась огромная молочно-белая луна, луг, полный сиреневых цветов, и снежный барс, идущий рядом со мной неспешно, степенно. Моя рука иногда касалась мягкого меха на загривке зверя, и он поднимал тяжелую лобастую голову, смотрел на меня задумчивыми светло-синими глазами. Мы шли долго, никуда не торопясь и наслаждаясь ласковым, убаюкивающим покоем, что разлился вокруг призрачным лунным сиянием. Мне хотелось, чтобы ничто не кончалось, ни сон, где мне нечего бояться, ни этот луг, по которому я могу идти вместе с тем, кто предназначен мне, кто дорог моему сердцу, но неожиданно цветочное полотно, казавшееся прежде бескрайним, оборвалось высоким отвесным склоном. Мы остановились на его краю, и моим глазам открылась иная даль, темно-синяя, бархатистая, отражающая бесконечное небо, расшитая серебром луны.