Эллина много рассказывает мне об Афаллии, о её обычаях и жителях, о придворных и семье, частью которой мне предстоит стать. Принцесса Элеонора, названная, как и её мать, в честь прабабки по материнской линии, младшее дитя и ныне единственная дочь, в прошлом году вышла замуж за короля одного из небольших соседних государств – Атрии – и навсегда покинула родную страну. Думаю, оттого, наверное, королева Элеонора так холодна и молчалива, словно ледяная статуя, – потеря старшего сына, а несколькими годами ранее и младшей дочери Елизаветы разбили материнское сердце. Возможно, королева больше никогда не увидит и старшую дочь, а любимца Александра приходится отдавать в руки принцессы-дикарки, чью чужеродность не скрывает даже свадебный наряд, в котором, как поведала Эллина, выходила замуж и сама Элеонора, и её дочь. И я невольно возвращаюсь мыслями к ночному свиданию с Мартеном, вспоминаю его замечание, что обреку и себя, и своих детей. Если Серебряная даст нам с Александром дочерей, то они унаследуют мой дар, мою магию, сияние, что передаётся в нашем роду от матери к дочери. Смогут стать хранительницами древних тайных знаний, земными сёстрами лунной богини – или потеряют дар в первую брачную ночь, как потеряла его моя мать, как потеряю я, когда придёт мой час лечь в супружескую постель. Подобно мне, они выйдут замуж на благо родины, по велению своего отца, и для них будет лучше расстаться с даром на брачном ложе, чем скрывать силу от боязливых, суеверных людей, чем прятаться и страшиться быть пойманными, чем закончить жизнь в пламени костра или в озере с камнем на шее. Конечно же, стремление Афаллии прежде всего заполучить древнюю магию востока ясно говорит о нежелании возвращаться к варварскому периоду охоты на колдунов, уничтожения знаний и жестокого преследования тех, кто ими обладал, но что позволено придворному магу, не положено юной принцессе на выданье. Дома я не таилась, не боялась, однако помнила о своём долге и знала, что не смогу стать земной сестрой Серебряной, но здесь я не распространяюсь и никому не показываю сияние, о нём известно лишь Кадииму да Айянне, самой одарённой богиней. Да и ни к чему посторонним знать о том, что всё равно вскоре исчезнет.
На четвёртый день вместе с очередным бездушным украшением от принца мне передали приглашение на недолгую прогулку по парку, окружающему дворец. Обычная пешая прогулка по заснеженным аллеям, в сопровождении свиты моей и наследника. Не в первый уже раз я задумалась, исходит ли инициатива от Александра или то настоятельная просьба Георга?
В назначенный час я и девушки, закутанные в подбитые мехом плащи, вышли в один из внутренних двориков, где нас уже ожидали Его высочество со свитой, шумной, гомонящей весело, радостно. И – хвала Серебряной! – рядом с принцем стоял, улыбаясь как ни в чём не бывало, Мартен. Завидев меня, молодые люди склонились почтительно, Александр поприветствовал меня небрежным кивком, подал руку. Я заметила тень неодобрения в глазах Мартена, недовольства поведением наследника, заметила, как в который уже раз поджала губы Айянна. Среди сопровождения принца есть и несколько девушек и хотя я не разглядела невысокую Изабеллу в кругу других дам, но звонкий смех её услышала сразу. Уголок губ Александра дрогнул, словно в попытке сдержать улыбку, и молодой человек повернулся ко мне. Мартен вместе со всеми отступил назад, вставая в положенном порядке следования, и мы процессией чинной, неспешной покинули двор.
Парковые аллеи, широкие, тщательно расчищенные, тянулись прочь от дворца, расходились в разные стороны, постепенно становясь уже и запутаннее. Снег искрился на солнце, голые ветви деревьев будто застыли в неподвижном морозном воздухе и только ели красовались в пышных темно-зелёных нарядах под белоснежными шубами.
Александр молчал, аллею за аллеей, словно ему и простым словом перемолвиться со мной трудно. Любовался зимним пейзажем, точно не я, а он гость в этой стране и в этом дворце, точно видит всё в первый раз. Следующие за нами молодые люди переговаривались между собой, поначалу тихо, затем всё громче, прерывая речь взрывами смеха. По изменившемуся звуку шагов и скрипу снега я догадалась, что требуемый этикетом порядок построения давно нарушен, молодёжь перемешалась, позабыв о титулах и положении. Никто из старших нас не сопровождал, окна дворца и возможные соглядатаи остались позади. На еловой аллее несколько человек выбежали вперёд и, увязая в высоких сугробах, бросились к величественным елям. Я обернулась, нахмурилась, увидев, как трое придворных щеголей вьются вокруг моих сбившихся в кучку компаньонок, как улыбаются широко и пытаются вовлечь в беседу шианок, не привыкших к общению с незнакомыми мужчинами.