– А если и так, то тебе-то какая разница? Отдалась одному брату, отдашься и другому. Или невесть от кого зачатый ублюдок недостаточно хорош для принцессы крови?
– Нет!
Если Элеонора и слышит, то пальцем не пошевелит ради меня. А Эллина… не знаю, услышит ли она с такого расстояния, через две стены? Рискнёт ли помочь, если не сама, то хотя бы сказав Кадииму?
– Не упрямься. Иззи, например, не строила из себя недотрогу и даже сама намекнула.
– Отпустите! – как я буду после смотреть в глаза Мартену, если выживу? Каково ему будет знать, что он оставил дом и семью, бросил всё и пошёл на риск ради жалкой, обесчещенной принцессы?
Я не смогу. Видит богиня, не смогу. Уж лучше тогда и не жить.
Уж лучше тогда Мартену не знать, что со мной произошло. Не хочу, не допущу, чтобы он погиб в попытке защитить остатки моей поруганной чести или отомстить за мою смерть.
– Ты уже не девственница, и сомневаюсь, что я окажусь хуже брата, – Герард прижал мои запястья одной рукой, а второй скользнул вниз по ноге, путаясь в оборках на юбке. – Удивлён, как Александр вообще на это решился, учитывая, что он не видит никого, кроме Иззи.
– Нет… пожалуйста, – прошептала я, чувствуя, как по щекам побежали горячие дорожки слёз. – Ночью здесь был… другой мужчина, не ваш брат. Мы предназначены друг другу и мы… – я облизнула пересохшие губы, набираясь решимости. – Отпустите меня, прошу вас. Я исчезну и больше никогда не вернусь в Афаллию, не побеспокою ни вас, ни Александра. Я буду молчать, никто никогда не узнает от меня того, что я услышала сегодня в этих покоях. Пожалуйста…
Стыдно вот так униженно молить о пощаде, о милости, словно нищая просительница, а не принцесса Шиана. Скулить побитой собакой, глядя в светлеющие стремительно глаза, надеяться на прощение, на добрую волю того, в чьей власти лишить меня жизни в одну минуту. Но я готова, отринув гордость, пасть ниц, готова целовать его сапоги, просить снова и снова, только бы уберечь Мартена.
– Пожалуйста…
Герард убрал ладонь с ноги, приподнялся чуть.
– Кто он? – спросил серьёзно. – Тот кот?
– Не могу сказать…
– В окружении Александра не так много больших котов, и я всё равно выясню, кто твой лю… возлюбленный.
– Лорд Мартен Ориони.
– Вот как, – Герард перекатился на спину, даруя мне, наконец, свободу, и я, сев резко, поскорее отодвинулась в изножье кровати.
Я не смогу ни оказать настоящего сопротивления, ни добраться до двери, главной или потайной, – Герард слишком быстр для меня и в любом случае сильнее. Бессмысленно звать на помощь. Мартена, возможно, нет во дворце и прийти ко мне он обещал только вечером. Никто не решится прервать нашу беседу с королевой, не заподозрит дурного, пока Элеонора находится в моей гостиной.
– Вы любите друг друга?
– Да, – отвечаю не задумываясь, не взвешивая правду и полуправду. Некогда размышлять, некогда просчитывать последствия и варианты, остаётся лишь прыгнуть, зажмурившись, в бездну неизвестности.
– И вы намерены сбежать? – Герард тоже сел, посмотрел на меня пристально.
– Да.
– Ты клянёшься, что сегодня же покинешь Афаллию и сохранишь всё в секрете? Никто, даже твой любимый, не должен знать правды ни обо мне, ни о моей матери, ни о братстве.
– Клянусь Серебряной госпожой, – я прижалась к резному столбику полога, следя настороженно за собеседником. Это существо пугало своими сменами настроения, частыми, резкими, непредсказуемыми. Неизвестно, чего ждать от него в тот или иной момент, неизвестно, каким он будет мгновение спустя.
– Завтра тебя здесь быть не должно. И к обеду не выходи, скажись больной из-за волнения по поводу грядущей свадьбы. Мигрень или ещё что-то такое. Невесте положено беспокоиться из-за этого события, так что никто не удивится.