– Ароонский жрец? Накануне свадьбы для невесты обычно приглашают жрицу Гаалы или другой богини, покровительствующей браку и домашнему очагу, – Мартен нахмурился, посмотрел пытливо на меня. – Чего он от тебя хотел?
– Её величество хотели побеседовать со мною о свадьбе, – говорю почти правду, стараюсь не выдать себя ни словом, ни запахом. – Она вспоминала свою, как когда-то выходила замуж сама, немного упомянула о супружеской жизни.
Брови оборотней приподнимаются в едином порыве удивления.
– Я хотела сказать, королева всего лишь поделилась воспоминаниями о первых порах своего замужества, – исправилась я торопливо.
– А жреца зачем привела? – спросил Мартен требовательно.
– Для чего ещё приводят жрецов, неважно, каких богов? – я обняла мужчину, прижалась на мгновение к нему в попытке успокоить, погасить его подозрительность. – Для бесед о богах и предназначении, не более.
Через плечо Мартена вижу – Эллина тоже нахмурилась – и бросаю на неё умоляющий взгляд, надеясь, что лисица не выдаст меня, не озвучит своих догадок, если таковые возникли.
– Ты все свои дела уладила?
– Да.
– Оденься потеплее, но с собой ничего не бери.
Я кивнула, разжала руки, и Мартен отошёл к ближайшему столику, повернулся спиной к нам, хоть в том и нет нужды: я не переодевалась ко сну, оставшись в дневном платье, чем, полагаю, ещё сильнее удивила и компаньонок, и служанок. Но мне уже всё равно, кто что подумает и сколько подозрений это вызовет. Всё, что казалось важным несколько дней назад, сегодня и впрямь потеряло всякий смысл.
Эллина помогла мне одеться для выхода, поправила отороченный мехом капюшон накидки. Подала было перчатки, но Мартен обернулся, останавливая лисицу жестом, и протянул мне маленькую коричневую флягу.
– Предлагаешь выпить на посошок? – удивилась Эллина.
– Почти. Но не тебе, Лин. Лайали, веришь?
– Всегда, – я взяла флягу, сделала глоток.
Сладкое вино, но в него что-то добавлено, чувствовался горьковатый привкус.
– И ты даже не спросишь, что там? – похоже, лисица поняла назначение напитка. – А если бы туда был подмешан яд?
– Я бы никогда не причинил и не причиню вреда своей паре, – с оттенком недовольства возразил Мартен.
– Значит, я бы приняла яд, – ещё несколько глотков, и голова начала послушно кружиться, тело стало неожиданно лёгким, воздушным, очертания спальни поплыли.
– Всё-всё, достаточно, – мужчина забрал флягу, закрыл и спрятал во внутренний карман куртки. – Тебе надо лишь немного поспать, а когда проснёшься, всё это останется позади.
– Да вы действительно парочка безумцев, – покачала головой Эллина и надела на меня перчатки. Не уверена, что сейчас смогла бы справиться сама, собственная рука двоилась.
– Эллина, а что будет с тобою? – ощущение лёгкости в теле вдруг уступило тяжёлой, неповоротливой волне сонливости, сковывающей по рукам и ногам.
– Не волнуйся, я о себе позабочусь, – Эллина улыбнулась лукаво. – Недаром из всех оборотней лисы и коты считаются самыми хитрыми и изворотливыми, ни один волк или медведь с нами не сравнится. Ну да ты и сама можешь в этом убедиться, – лисица обняла меня осторожно, едва касаясь, словно я хрупкая статуэтка из иолийского бирюзового фарфора. – Даст то праматерь, свидимся ещё, Лайали. Если не в этой жизни, так в следующей.
Лисица отступает, и я зачем-то, как в детстве, машу ей рукой. Отяжелевшие веки опускаются сами, кажется, я падаю в пропасть без дна, лечу в чёрной, беспросветной пустоте и неизвестности. И последним ощущением из внешнего мира щеки касается лёгкий, слабый ветерок…
* * *
Я хочу, чтобы мне приснилось море или снова тот красивый портовый город, но отчего-то вижу Герарда. Он сидит в кресле перед горящим очагом, в роскошно обставленных покоях, в одеждах афаллийского придворного, но, вопреки принятой моде, чёрный костюм его прост, скромен. Хмурое лицо обрамляет короткая борода, невидящий взгляд устремлён на танцующие язычки пламени, в руках полный наполовину кубок.
– Я же сказал, не сегодня, – произносит вдруг, не оборачиваясь.
– Почему?