– Не надо денег, – возразила я поспешно, менее всего на свете желая почувствовать себя прижимистым торговцем, торопящимся извлечь выгоду из каждой мелочи.
– Пожалуйста, Лайали, – Изабелла схватила меня за запястье и в уголках широко распахнутых тёмных глаз я заметила слёзы. – Мне очень страшно, я не хочу умирать, слышишь, не хочу. Не из-за амбиций Герарда, не из-за планов братства. Я люблю Александра, что бы он ни творил в своих заблуждениях, и не могу потерять его. Пожалуйста… – голос девушки сорвался, губы дрогнули, и она умолкла.
Мешкаю с ответом, часть меня мечтает выставить Изабеллу вон и забыть о ней, словно о визите слишком докучливой соседки, однако я не нахожу слов для отказа, для холодной, отстранённой вежливости, рука не поднимается выгнать попавшего в беду.
Я пожалею об этом. Знаю, понимаю с отчётливой, пугающей ясностью, что пожалею, но не могу отказать Изабелле, не могу остаться равнодушной. Сердце преисполняется искренней жалости к ней, несчастной, запутавшейся девушке, марионетке в руках братства, жертве чужих амбиций. Робкий внутренний голос твердит, что появление Изабеллы не к добру, что Мартен едва ли одобрит моё решение пустить её в наш дом, однако я напоминаю себе, что когда-то и сама была в положении не лучшем, что я и впрямь слишком хорошо понимаю, каково это – подчиняться требованиям окружающих, соответствовать идеалам и традициям, испить до дна чашу долга, как бы ни было горько содержимое её. Как я прожила бы ту неделю без поддержки Эллины? Смогли бы мы с Мартеном сбежать без помощи Герарда? И только через Изабеллу я смогу разузнать что-то об Айянне.
Быть может, и о судьбе Кадиима тоже.
– Ты и твоя спутница можете остаться, – произнесла я медленно, отбрасывая доводы внутреннего голоса, сомнения в правильности собственного поступка. – Я распоряжусь, чтобы для вас подготовили комнаты.
– Благодарю, Лайали, ты так добра, – Изабелла отпустила меня, сморгнула слёзы. – Я никогда не забуду твоей щедрости. Пусть позовут Грею, она вернётся в гостиницу и заберёт наши вещи.
– Если ты устала и желаешь отдохнуть, тебя проводят немедленно и подадут ужин в…
– О, нет-нет, я жажду познакомиться с капитаном Дарро, – Изабелла улыбнулась в предвкушении. – Естественно, я не буду представляться своим настоящим именем.
Мне осталось лишь укорить себя за мягкотелость, добросердечность и доверчивость, поговорить с господином Рутилио, чтобы для высокой гостьи и её спутницы подготовили комнаты, а также поставили дополнительный прибор, и проводить Изабеллу в библиотеку, где Кора и Джеймс коротали время за беседой. Едва я переступила порог, как Джеймс поднялся, шагнул мне навстречу, и я заметила вдруг вспышку радости в его карих глазах, тень улыбки на губах, за которой будто таилось нечто большее, нежели обычная дань вежливости.
Нечто, предназначенное только для меня одной.
Или мне лишь хочется так думать, хочется видеть иной смысл в знакомых взглядах, улыбках, словах?
Джеймс же нахмурился, и радость сменилась удивлением, настороженным, неприязненным. Следом с дивана поднялась и Кора, рассматривая вошедшую за мной Изабеллу.
– Прошу прощения, что заставила ждать. Позвольте представить... – я обернулась к Изабелле, глянула вопросительно.
– Леди Маргарита Эстес, – чужое имя слетело с уст Изабеллы легко, словно она всю жизнь им называлась.
– Моя подруга Кора, русалка, и господин Джеймс Дарро, – я старалась говорить с той же непринуждённостью, что и Изабелла, но каждое слово давалось с трудом, готовое в любое момент исчезнуть в чёрной, разрастающейся внутри ярости.
Изабелла по-прежнему красива и сочной прелести её не умаляла ни простая, самую малость растрёпанная причёска – всё одно мужчины едва ли обращали на это внимание, – ни несколько нарочитая скромность наряда, оттенённая белизной кожи в низком декольте. И от моего взора не укрылось, что девушка, пока я разговаривала с управляющим, успела подтянуть лиф платья и корсет так, что грудь приподнялась над вырезом, и чуть-чуть приспустить рукава, отчего точеные плечи казались почти обнажёнными. Удостоив Кору лишь мимолётным равнодушным взглядом, Изабелла приблизилась к Джеймсу, изящным движением подала руку, улыбнулась так, как когда-то улыбалась Александру. Джеймс осторожно коснулся узкой кисти, склонился к тонким пальчикам. Я отвернулась, не желая видеть, как он целует руку Изабелле. Если Джеймс твёрдо намерен жениться на вдове Гишем, то должен быть верен будущей супруге, а не расточать полные тёмного очарования улыбки посторонней даме, да к тому же замужней принцессе.