Ники и одного вряд ли решится.
Джек и Джил мало похожи на бойцов.
Значит, нас пятерых воинов, вместе взятых, не хватит, чтобы уничтожить хотя бы сотню их…
А город, как яблоко – червями, ещё кишит тысячами других…
То есть, утопив дюжину мелких мертвецов, мы лишь отсрочили неизбежное…
В метро было душно…
– Ты уверен, что мы сможем их остановить?
– Nicht fürchte, Teddybär, kommt der Siege nach des Kampfes[30]!
– То есть?! – агрессивно бросил я: мне надоело, что он говорит на чужом, знакомом лишь по звучанию языке.
– Если бы я был уверен, не разыскал бы тебя, – ответил рыжеволосый и часто застучал в дверь нашего, уже мной забытого жилища, подхватив молоток… подождал чуть… подёргал ручку, плюнул себе под ноги и привалился к створке плечом… вдавил ту внутрь.
Раздался металлический скрежет.
Мне стало жаль Как-его-там, выбежавшего на шум в одной рубашке… без колпака.
Его лысина блестела.
Он побагровел от негодования.
– Я куплю тебе новый засов, – пообещал ему Крис, устало бухнулся на стул у стойки и сказал: – Мне нужен отдых. Посижу в подвале. Потом поговорим. Пока, свободен!
К кому из нас обращался рыжеволосый, осталось для меня загадкой, но я на всякий случай предупредил:
– Я не крыса… Я всегда свободен, – и, смутившись собственной самоуверенности, проронил: – Я знаю, что делать…
Крис лишь сжал губы сухо.
Усмешка их покинула…
Как-его-там удивительно быстро остыл и налил в высокий вытянутый кубок дурно пахнущую кроваво-красную жидкость, чтобы Крис выпил.
Стараясь не принюхиваться, я ушёл на чердак.
Мне тоже нужен был отдых.
Укусы красношапов нудно саднили…
Поднимался легко: сопротивление исчезло.
Очевидно, теперь бородатый хозяин воспринимал меня как гостя.
Кроме него в пабе никого видно не было.
Остальные спали… наверное.
Ночь уже заканчивалась.
Мои веки отяжелели.
Но, сев на кровать, я зажёг светильник и развернул листок, который дала мне Ники.
Думал, там будет любовное письмо, но прочёл совсем иное…
Рассказ о начале жизни…
Тоскливую историю…
Я родилась давно…
Настолько, что этот мир стал другим…
Появилась на свет в крошечном селении недалеко от Чёрной Заводи[31] – самого большого города Страны Клевера… Немногие помнят Ирландию под этим именем…
Мой отец – зажиточный, но совсем не богатый земледелец был мне рад!..
Недолго… потому что у моей мамы снова начались схватки.
Я как сейчас вижу: мужчина с обеспокоенным лицом кладёт меня на укрытый свежей скатертью стол и оборачивается к женщине, которая смотрит в потолок.
Мы плакали с ней вдвоём…
До появления моей сестры!
А потом ревели четверо: мужчина и мы.
Громко…
Вместе…
От счастья!
Тем осенним вечером приходской священник заблудился в вересковых пустошах, и стало некому нас – новорожденных – окрестить…
Было холодно.
Соседи закрывали створы и ставни, скрывались за стенами своих тёплых домов, зная, что скоро над оградами поплывёт Адский Огонёк.
Воспоминания… Они невыносимее самой жестокой пытки: та рано или поздно забывается, а боль рвёт душу вечность…
Это может показаться смешным, но я уверена – моя жизнь всегда была полна совпадений…
Новый священник приехал только через неделю.
Он решил переждать ночь в своей келье, якобы опасался простыть, и не обошёл селение с молитвой, как полагалось…
На самом деле этот трус прятался от фэйри[32].
Утром ему предстояло вещать прихожанам о празднике: Дне всех Святых.
Я лишь смутно представляю, что он говорил моей несчастной маме…
Как лгал…
Потому что к тому времени меня уже похитили…
Выдохнув, я попытался уложить в голове прочитанное…
Но отрываясь от текста…
Замечая, насколько схожа наша речь: язык, слова, мысли…
Тщательно разглядывая последние…
Мой отец был ревностным католиком.
Он не захотел тратить репу и воск, потакая суевериям, даже не поставил обычный фонарь на подоконник, чтобы отогнать тварей, которые блуждали в сумерках.